Он посмотрел на Наталью.

– Что? – спросила она чуть дрогнувшим голосом.

– Милиция не приедет, – честно признался он, закрывая телефон рукой, – они перехватили наш разговор, отменили вызов и заблокировали все наши телефоны.

Она тяжело задышала, испуганно глядя на него.

– Алло, вы меня слышите, – раздалось в его аппарате, – не нужно быть идиотом, полковник. Мы можем договориться. Это прежде всего в ваших интересах.

Он взглянул на убитого, прикрытого простыней, и зло переспросил:

– Откуда вы знаете, что именно в моих интересах? Или вы можете читать даже мои мысли?

Наталья прикусила губу, глядя на него. Он взглянул на нее и понял, что она начала сознавать, в какую невероятную историю они оба попали. И плюс еще пропавший Паша...

Стил Кершоу даже не помнил, когда в последний раз ему сообщали об умышленном убийстве в Гласгоу. Даже когда ему сообщили, он не поверил. Кершоу работал в местной полиции уже девятнадцать лет, последовательно прошел все должности, став начальником полиции этого города, в котором жили его жена и четверо детей. Здесь уже давно не было случаев умышленного убийства, с тех пор, как Патерсон зарезал свою супругу, в чем он сразу и сознался. Но в городе все знали несносный характер жены Патерсона и его склонность к насилию. Но такое... Когда Кершоу доложили, что в местном супермаркете был зарезан старик Бентон, он даже не поверил услышанному.

Кому нужен был этот тихий Бентон? Он уже лет тридцать жил в их сонном городке. Если не считать его женитьбу на Лилиане, которую Кершоу знал с самого детства, ничего особенного в жизни Бентона не происходило. Он обычно получал пенсию как ветеран американской армии, иногда прогуливался вокруг своего дома. Всегда был вежливым и аккуратным человеком. И вдруг такая нелепая, дикая смерть. Что они скажут Лилиане, почему так нелепо погиб ее второй муж?

Кершоу приехал на место происшествия сразу, как только получил сообщение о смерти Бентона. На его одутловатом мордастом лице застыло выражение явного неудовольствия. Обычно он сохранял на лице величавую важность и внешнее благодушие, ведь в их городе почти не бывало тяжких преступлений.

Рядом с магазином уже находилось несколько жителей города.

– Здравствуй, Стил, – крикнул кто-то из толпы.

– Привет, Мартин, – узнал он знакомого фермера, – ты тоже сюда приехал?

– Я был на почте, Стил, и мне сказали, что здесь убили Бентона. Как ты думаешь, кто это мог сделать? Мы считаем, что это какой-то маньяк. У нас таких нет.

– Может быть. Сначала я должен посмотреть.

– Посмотри. Его зарезали, как овцу. Ударили несколько раз ножом. Мы все считаем, что это какой-то пришелец. Наверно, Бентон ему помешал...

– Возможно. – Он уже вошел в магазин.

– А если это кто-то из наших, то мы его сами найдем, – крикнул ему в спину Мартин. – Можешь не сомневаться, Стил, мы его точно найдем.

Кершоу ничего не ответил. Где-нибудь в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе подобный диалог был бы немыслим. Ни один начальник полиции не станет на месте преступления обсуждать происшедшее убийство со своим знакомым. Но здесь был не Нью-Йорк, а провинциальный городок.

Он протиснулся в магазин. Там уже были двое сотрудников полиции.

– Его убили, сэр, – доложил один из них. – Шесть проникающих ударов ножом.

– Орудие преступления нашли?

– Нет, сэр. Но офицер Хоуп почувствовал какой-то запах.

– Какой запах? – не понял Кершоу, взглянув на другого сотрудника полиции. Тот был гораздо моложе. Ему было лет двадцать пять, и все сотрудники полиции знали, что у него особый нюх, какой обычно бывает у парфюмеров. Он безошибочно определял, каким парфюмом или дезодорантом пользовались его коллеги. Такой «собачий» нюх часто вызывал насмешки коллег.