– Смахивает на святотатство, – заметил я.

Летта кивнула:

– Некоторые строгие читатели тоже так думают, но… Автор, кто бы он ни был, отнюдь не глуп, и его романы нисколько не похожи на огромный рекламный ролик протяженностью в сотни страниц. Если он что-то рекламирует, то очень тонко и умно. Лично я просто глотаю главу за главой, и только потом до меня доходит, что несколько страниц назад автор упомянул ту или иную марку или продукт.

– Полагаю, Голливуд давно обратил внимание на этого парня?

– Так и есть, но он отказал голливудским продюсерам просто наотрез. Разумеется, после этого им еще больше захотелось экранизировать его книги. Две известные студии судились с издателем за права, но проиграли. Нет, Дэвид Пасстор – настоящий гений! Он уже заработал целую кучу денег и заработает еще больше, когда выйдет его новая книга, а все потому, что он дает читателям именно то, чего им больше всего хочется, но не сразу, а частями. – Летта покачала головой. – Угробить такую замечательную серию? Да никогда!

– А почему вы так уверены, что автор, кто бы он ни был, интересуется только возможностью заработать как можно больше?

– О, это тоже весьма любопытно! Несколько новостных агентств проследили, куда поступают выплаченные автору гонорары. Угадайте куда?!.

– Я думаю, они поступают на счет лысого, толстого, увешанного золотыми цепями придурка в безвкусных солнечных очках, который целыми днями торчит на пляже где-нибудь в Монако, попивает коктейли, подсчитывает барыши да еще и смеется над такими, как мы.

Летта улыбнулась.

– У вас получилось довольно «горячо»! Гонорары действительно поступают на счет некоего фонда, который, естественно, находится в офшорной зоне, но… – Она подняла вверх палец. – У одного репортера был двоюродный брат, который работал в «Гугле». С его помощью удалось выяснить, что фонд этот – подставной и что деньги там не задерживаются. Большинство переводов проходят через него и еще через несколько таких же пустышек и в конце концов попадают… куда бы вы думали? На счет анонимной благотворительной организации!

Летта с торжеством улыбнулась и кивнула.

– Вот так-то, мистер! Автор, кто бы он ни был, не оставляет себе почти ничего! – Последние слова она произнесла почти шепотом, чтобы подчеркнуть их значение. – Но от этого продажи его книг только растут! – Она отправила в рот последний кусок яичницы и продолжила с набитым ртом:

– Нет, я не знаю, действительно ли его совсем не интересуют деньги, но… Только представьте, что получается: автор, который одновременно является и главным героем, монахиня со шрамом, у которой есть своя тайна, их невероятная любовь, головокружительные приключения, их растущая близость, которая никак не перейдет в близость физическую, миллионные гонорары, израсходованные на благотворительность… Это и есть то самое, о чем нравится мечтать людям вроде меня.

– А именно? – уточнил я. – О чем вам нравится мечтать, Летта?

Она пожала плечами и ответила почти спокойно:

– О сказке. О волшебстве. На свете есть немало женщин, которым кажется, будто они навсегда застряли на острове потерянных игрушек[12], но этот писатель заставляет поверить, что когда-нибудь кто-то полюбит и нас – полюбит, несмотря на наши шрамы и наше непростое прошлое. Кто-то, кто читает наши мысли и угадывает наши слова еще до того, как мы начинаем их произносить. Кто-то, кто сумеет приготовить нам утренний кофе, даже если мы окажемся на необитаемом острове. Кто-то, кто… – Летта взмахнула рукой. – Кто сумеет защитить нас от всего мира, который, кажется, только о том и думает, как бы причинить нам боль посильнее.