– Зачем это? – спросил один из оборотней.

– На всякий случай.

– Зачем обращать?

– Хочу посмотреть, что будет, – усмехнулся Таркор. – Закипит кровь белых волков от моей или нет.

Он плюнул слюны в стакан и размешал пальцем. И реакция пошла. Чёрные прожилки, словно сеть капилляров, пронзили кровь.

Оборотень, задавший вопрос, покачал головой:

– Либо он тебя отторгнет и выживет, либо сдохнет по дороге. И не будет повелителю живого хранителя.

– Значит, будет мёртвый, – засмеялся Таркор. – Дай верёвку.

Прохлада земли привела Никиту в чувство. Он лежал в холодной луже всё под той же яблоней. Черноглазый связывал ему руки, а двое других разошлись по сторонам, как часовые. Велехов понял, что без сознания пробыл совсем недолго. Шея болела адски, словно над сонной артерией поставили клеймо.

Таркор поднял его, дотащил до открытой дверцы машины, но кинуть на сидение не успел. Из темноты сада стремительно вылетели два огромных зверя. Реакция «часовых» была молниеносной. Они ринулись вперёд, отрываясь от земли в прыжок, наручи на их руках раскрылись по окружности заострёнными лезвиями, но чёрные волки оказались быстрее. Мощным ударом они свалили людей и сомкнули челюсти на их шеях.

Таркор рванул Никиту на себя, закрываясь им, словно щитом. По шерсти волков пробежал синий огонь, они оторвались передними лапами от земли и… встали! Плечи распрямились. Уже человеческие фигуры осторожно двинулись вкруговую, заходя с двух сторон. Свет фар, бьющий в их спины, мешал разглядеть лица.

Один из них зарычал:

– Таркор!

Черноглазый оскалил клыки в улыбке. Одной рукой он крепко прижимал к себе Велехова, а пальцы второй руки упирал ему в шею, проткнув кожу и мышцы длинными когтями.

Таркор улыбнулся:

– Щенки. Вы оба. Ивану следовало прислать кого-нибудь постарше.

Один оборотень отступил на шаг:

– Можешь идти. Отпускаем.

– Да что ты? – засмеялся Таркор. – Ты, щенок, меня отпускаешь. Хотя…

Никита понял по последнему слову, что повода отпустить его черноглазый не даст. И оборотни тоже догадались!

Они ринулись одновременно, в воздухе превращаясь в пятна синего пламени, а Таркор как игрушку отшвырнул от себя человека весом девяносто килограммов и встретил первого волка ударом в грудь, отбрасывая в сторону. От второго увернулся и обрушил ребро ладони на его спину.

Удар затылком о дерево, и резкая боль подавили сознание Никиты. Шум схватки ещё слышался, и три фигуры двигались в тёмной дымке, но на какое-то мгновение всё исчезло совсем…

Когда Велехов наконец открыл глаза, то увидел только знакомые черты наклонившегося над ним человека. А вокруг было тихо.

– Иван… – еле выговорил Никита.

Тот улыбнулся:

– Потом скажешь, молчи пока.

Рилевский приподнял племянника, помог ему сесть. Рир сидел рядом на корточках, и Велехов удивлённо оглядел его. Облик был весьма противоречив.

Лицо парня облепили длинные чёрные волосы, в глазах коричневую радужную оболочку обрамлял золотой контур. На теле рельефно прорисовались мышцы, когти на пальцах рук и ног прямо на глазах уменьшались, теряя звериную остроту и цвет. Похоже, человеческий облик ещё возвращался.

Одежда на теле была. Та самая, едва заметная. Будто тонкая сетка плотно прилегла полосами по телу. На голых плечах и груди виднелись чуть посвечивающие серебром символы.

С другой стороны так же присел на корточки Димка. Несмотря на длинные волосы и крепкое тело, черты лица остались изящными, как и были, и глаза выразительными. Только выражение в них стало другим. Серьёзным, тяжёлым, совсем не таким, какое помнил Никита.

Велехов так и смотрел на всех молча, пока Иван не поднял его на ноги.