– Не вдруг, – покачала головой Гинева. – Они познакомились много лет назад, в юности. Тогда и полюбили друг друга. Но Браду стали готовить к посвящению, и обоим было ясно, что судьба не позволит им быть вместе. Вурда избрал свою дорогу, которая вела рядом с Брадой. Всегда охранять её, всегда помогать. Это было единственное, что ему осталось. А сейчас, когда она слагает с себя полномочия, ничто не мешает им наконец быть вместе. Так что вторая причина, по которой я здесь – это приглашение тебе на свадьбу. Она пройдёт через семь дней после церемонии выборов новой берегини.

Никита усмехнулся:

– Прекрасные новости, госпожа.

Но теперь он точно понял цель прибытия Гиневы, помимо личного приглашения на два судьбоносных события внутреннего мира, и опустился на колено перед ней:

– Окажи мне честь первым принести тебе клятву верности.

Гинева засмеялась:

– Я пока не верховная берегиня, хранитель. Совет будет выбирать.

Велехов улыбнулся:

– Совет выберет тебя.

Гинева вздохнула уже серьёзно:

– Первая клятва, хранитель. Ты знаешь, что она означает?

Никита кивнул. Конечно, он знал. Перед отъездом из Рилевы, он сам пытал Ивана по поводу того, что Брада слишком уже к нему относится не традиционно. Защищает, доверяет, иногда и просто попустительствует его действиям. В Алавии о рилевском князе легенды ходили, благодаря этому.

Тот всё же сдался племяннику. Секрет оказался очень простым. Брада шла по стопам своей матери и бабушки. Они обе были верховными берегинями. И оказалось, что берегиня Хадита – бабушка Брады получила первую клятву верности из уст последнего князя Левой реки. То есть князя Рилевы Ясеня, прадеда Ивана. Первая клятва устанавливала духовную связь берегини с тем, кто её дал. Связь, которая длилась на протяжении жизни всего рода. Какие плюсы? Поддержка в любой ситуации. Хотя это двусторонняя система. Когда помощь понадобится берегине, отказаться будет уже нельзя.

– Я знаю, госпожа, – произнёс Никита.

Гинева кивнула:

– Что ж, не буду лгать, я за этим и прилетела. Получить клятву от тебя, хранитель, значит крепче связать нити магического плетения нашего мира. Если между мной и тобой не будет разлада, это укрепит щит Алавии против любых опасностей.

Велехов опустил голову в знак согласия:

– Пусть так и будет.

Берегиня сняла с пояса маленькую плоскую чашу, расписанную с обеих сторон, опустила так, чтобы Никита смог положить на неё руку. Потом вынула кинжал из ножен на бедре и приставила его острое лезвие к запястью парня.

– Повторяй за мной, если готов.

Ветер похолодел, предчувствуя магию, заструился по телу Никиты, вызывая приятную дрожь.

– С моей кровью отдаю волю свою берегине, что стоит передо мной, – произнесла Гинева, и Велехов повторил.

В чашу упали первые красные капли.

– И принимаю её волю, как свою, – говорила берегиня. – Откликнусь на её зов, где бы я ни был, и выполню ею сказанное или начертанное, каков бы ни был это приказ…

Символы на плоской чаше вспыхивали, напитываясь кровью. С каждым словом Никиты лезвие мягко рассекало его кожу, окольцовывая запястье красной линией. И когда она сомкнулась кончиками, Гинева протянула кинжал хранителю. Он повторил то же самое с её рукой, услышав и её клятву. Не подвести его, когда ему будет нужна помощь, о чём бы он не попросил.

В полной чаше кровь смешалась и, вспыхнув пламенем на последнем слове клятвы, испарилась. А глубокие порезы на руках обоих затянулись, не оставив шрамов.

Никита поднялся с колена, и Гинева улыбнулась:

– Дело сделано. Увидимся в Алавии, хранитель.

Они попрощались, и серебряный дракон унёс берегиню в небо, а Велехов наконец вернулся в квартиру. Странное было настроение. С одной стороны клятва, данная только что, ещё будоражила своим магическим присутствием пространство. Казалось, мягкие наручники сковали запястье. С другой, он думал о Вурде.