– Подождите минутку!

Сычев вышел в соседнюю комнату и оттуда позвонил Сидорову, чтобы сообщить, что подозреваемый сидит у него в кабинете.

В двадцатом отделении полиции недавно делали ремонт.

При этом кто-то явно схалтурил, и между некоторыми комнатами была очень плохая звукоизоляция.

Кроме того, имелся еще один нюанс. Дело в том, что Михаил Звонарев от природы обладал очень хорошим слухом. В детстве его мама заметила это качество и захотела отдать ребенка в музыкальную школу, но там после прослушивания ей доходчиво объяснили, что хороший слух и музыкальный слух – это совершенно разные вещи и что в музыкальном отношении ее сыну, как говорится, медведь на ухо наступил.

Мамина мечта не осуществилась, что очень порадовало Мишу: он боялся, что мать усадит его за пианино.

Так или иначе, хороший слух у него сохранился.

И теперь он услышал, как в соседней комнате капитан Сычев разговаривает по телефону.

– Привет, Сидор! – проговорил он, слегка приглушив голос, что ничуть не мешало Звонареву. – Да, это я… Ты ведь мне про Звонарева говорил? Про Михаила? Ага… так вот, он сейчас ко мне пришел. Заявление хочет подать. Жена у него якобы пропала. Да, Михаил Петрович… точно… ничего не путаю… приедешь? Задержать? А на каком основании? А, не в том смысле… ладно, я его придержу малость… пока заявление напишет, пока то да се… хорошо, не выпущу!

Михаил Звонарев напрягся.

Почему его хотят задержать? Что-то случилось с Аленой? Они что-то уже знают? То есть, несомненно, с ней что-то случилось, она не пришла домой вечером и не позвонила. А на его звонки не отвечала, а потом вообще женский противный голос твердил, что телефон выключен или находится вне действия сети. Он волновался, но не стал звонить ее подругам из гордости, он знал, что она бы обязательно сообщила ему, если бы что-то случилось – авария или еще что. Он промаялся всю ночь, позвонил в несколько больниц, но там ему ничего толком не сказали, и тогда он пошел в отделение полиции.

Сейчас Михаил Петрович разрывался между двумя противоположными желаниями.

С одной стороны, ему хотелось узнать, что произошло, а с другой – хотелось сбежать от грядущих неприятностей…

Рассуждая логически, если бы этот малахольный капитан что-то знал про Алену, то обязательно бы сказал. А он что-то темнит… нет, явно не ждет Михаила здесь ничего хорошего.

В соседней комнате разговор продолжался, то есть теперь капитан Сычев слушал, изредка вставляя слова.

– Нашли? Машину, говоришь, его нашли? А в ней труп женский… похоже, что жена и есть? Ну, это надо же, а он пришел заявление писать, что жена пропала, а она, оказывается… ладно, все сделаю, только вы побыстрее уж приезжайте, а то у нас начальник сегодня не с той ноги встал, как бы чего не вышло…

Услышав такое, другой человек бы если не упал в обморок, то точно потерял бы волю к сопротивлению. Однако судьба в данный момент была благосклонна к Звонареву, потому что от шока он просто перестал воспринимать ужасную информацию.

Его мозг ее заблокировал и сосредоточился на, так сказать, сиюминутном. А именно: нужно ему немедленно уходить, ничего хорошего его здесь не ждет.

Однако он не успел ничего предпринять, потому что Сычев уже вернулся в кабинет.

– Значит, так, Михаил Петрович! – проговорил он, суетливо потирая руки. – Сейчас мы с вами напишем по всем правилам заявление о пропаже человека…

– Но вы же говорили, что еще рано? Что пока не прошло трое суток, нельзя…

– Не будем придираться к формальностям. Наш священный долг – помогать людям в трудные минуты. Итак… как зовут вашу жену? – С этими словами Сычев неспешно придвинул к себе бланк заявления и приготовил ручку.