Секретарша моего бывшего мужа − кукла в короткой юбчонке со складочками, как у школьницы − ждала от него ребенка, а мне оставалось открыть бутылку хорошего вина, наполнить бокал и, отвернувшись от заката, включить телевизор. Новости, политика, что-нибудь расчетливое и жизненное просто обязаны были привести меня в порядок, но судьба, в которую я не верю, была зла.

− Вам надоела реальность? – спросил голос из телевизора. – Вы хотите прожить другую жизнь? Мы можем предоставить вам такую возможность!

На большом экране сменялись кадры самых разных картин. Магические миры с драконами превращались на глазах в высокотехнологичные космические просторы. Погони, победы, поцелуи и почти гипнотический голос:

− Наша компания способна подарить вам новую жизнь и исполнить все ваши желания. Счастье − обязательный пункт договора!

Адрес, номер телефона. Какая это все глупость. Проекты с «попаданками» всегда казались мне безумием, но я ловила себя на том, что мой разум запомнил заветный номер. Выключая телевизор, я злюсь и оставляю бокал нетронутым.

Я должна быть сильной, иначе все это не будет иметь никакого смысла.

Лекс

У всех бывают дурные дни. Такие неудачные, когда все с самого начала идет наперекосяк. У меня был именно такой день. Я проспал, чуть не опоздал на работу, не позавтракал, еще и кофе едва на себя не вывернул. Спасти ситуацию могло только хорошее известие, и оно свалилось на меня к обеду.

– У нас новенькая! – торжественно объявил мой помощник, когда я знатно подобрел после сытного ланча.

− Новенькая − это хорошо, − пробормотал я и охотно взялся за дело на столе.

Обычно новые подопечные поднимали мне настроение. Какой бы творческой ни была моя работа, а старые проекты всегда имеют оттенок рутинной скуки, зато новые полны эмоций и впечатлений. Нет, своих девочек я люблю одинаково, только когда это новая игрушка не была приятней всех старых?

Я уже предвкушал предстоящую феерию и блистательный триумф моего воображения, когда у меня дыхание сперло от имени на документах. Оно было мне знакомо.

«Алика Маен»

Я прочел его трижды, прежде чем поверил, что оно мне не мерещится. Мою новую подопечную действительно звали Алика Маен, точно так же, как девушку из моей школы, в которую я был безнадежно влюблен в старших классах. Поверить в то, что это могла быть та самая Алика, я никак не мог. Но когда в кабинет ворвался клерк и сказал, что перепутал дела и мне должна была достаться другая девушка, я в эту Алику вцепился, как ошалелый, и начал орать, что поздно, мол, я уже работаю. Даже с умным видом открыл папку и перестал дышать.

То ли я совсем сошел с ума, то ли десять лет мало что меняли, то ли в дело, как обычно, вклеили старую фотографию, с которой на меня смотрела та самая неприступная Алика Маен, отвергшая меня. За одну минуту я испытал и злость, и обиду, и острый приступ злорадства, и даже праведный гнев профессионализма.

− У меня останется эта, − заявил я тогда с невозмутимым видом, − а ту другую отдайте кому-то еще, или есть какая-то разница, какому хранителю вести дело?

Свой вопрос я сопроводил строгим взглядом поверх очков и, видимо, перестарался. Парень испуганно закивал, бормоча при этом «нет», и выбежал из офиса. Я пожал плечами, а мой помощник, оторвавшись от монитора, спросил:

− Так что? Я начинаю запуск?

− Подожди, мне надо подготовиться! – серьезно заявил я и направился в уборную.

Врайт − а именно так зовут парня, помогающего мне с подопечными, − хохотнул. Боюсь даже представить, что он подумал, я же испытывал острое желание посмотреть на свою ошалевшую рожу в зеркало и отчитать себя там, где меня не смогут снять камеры наблюдения.