— Вот тебе и кар, — вздыхаю и возвращаюсь к столу.

Неожиданно, окно разбивается и рассыпается тысячами осколками слюды. Звон на секунду пугает меня. Резко оборачиваюсь, и мне в лицо хлёстко ударяет резкий порыв ледяного ветра. Ветер сметает со стола все документы!

Вместе с ветром в кабинет врывается ворон со своим громким КА-А-АР!

Ворон кружит по комнате, хлопая огромными чёрными крылами, и плавно садится на стол.

Обескураженно гляжу на птицу.

А он вскидывает на меня суровый и острый взгляд, слегка наклоняет крупную хищную голову. Перья на затылке чуть приподнимаются, и у себя в голове я вдруг слышу посторонний мужской голос!

«Я с тобой, дитя. Ты – под защитой».

Неуверенно смотрю на ворона и шепчу:

— Я не сошла с ума…          

«Имя моё – Хеймд».        

Не успеваю ничего больше сказать, обдумать или сделать, как дверь в кабинет резко распахивается и в комнату врывается управляющий, с толпой стражников и слуг.

Зерран хищно скалится, противно сияя золотыми зубами и смеясь, говорит:

— Вот и попалась, птичка.

Ворон вдруг взлетает и тяжёлой гирей садится мне на плечо.

Я чувствую его крепкую хватку и остроту когтей, что впиваются в моё плечо.

Глаза у всех изумлённо расширяются, и шелестом раздаётся всеобщий вздох:

— Это же сам…                                                                                                                                                   

* * *

— Это же сам Хеймд! Графский ворон! — разносится благоговейный и наполненный страхом шёпот.

Ухмылка сходит с лица Зеррана при виде птицы.

Он глядит на меня недобро, и я холодею внутри от страха.

Компания управляющего таращится то на меня, то на ворона. В их глазах я вижу испуг, надежду, неверие… Много чего вижу. Но самое важное – смятение и сомнение.

«Не тушуйся дитя. Молви голосом своим правду. Разбей чары колдуна».

И я делаю, как нашёптывает мне Хеймд.

Поднимаю взгляд и гляжу на всех свысока. Распрямляю плечи и больше не дрожу от стылого ветра. Магия разносится по крови, уберегая от холода и рождая холод. Чувствую прилив леденящей энергии, и я говорю:

— Я, графиня Изабель Ретель-Бор своим словом и указом снимаю с должности управляющего Зеррана! Убийцы, обманщики и интриганы в моём доме находиться боле не будут!

Вижу, как напрягаются плечи Зеррана. Мои руки покрываются мурашками от подсознательной дрожи. Страх? Или, хуже того, предвкушение победы над сильным противником? Я никогда не была в таких ситуациях, но знаю, что должна делать.

— Приказываю! За преступления, что ты совершил, ты будешь наказан по всей строгости закона! Я отпишу королю и попрошу прислать за тобой нужных людей, что вынесут приговор. А до тех пор – будешь сидеть в подземелье. Стража!

Мой голос разносится по опочивальне звонким и суровым гласом, словно и не человек говорит, а сверхъестественное существо.

Но после моего приказа стража не шевелится. Воины переминаются с ноги на ногу и косятся на Зеррана, который снова начинает глядеть на меня с усмешкой, но теперь не просто злобной, а яростной, словно собирается здесь и сейчас убить меня.

— Не повезло, графиня, — смеётся он. — В замке нет боле твоих людей. Все служат мне, и только мои приказы выполняются.

«Блеф», — коротко говорит ворон.

— Схватить мерзавку! Запереть в каменном мешке! — вдруг приказывает Зерран, сверкая золотыми зубами.

Я вздёргиваю подбородок ещё выше и на каких-то неизвестных мне рефлексах и инстинктах вскидываю одну руку вперёд и потусторонним голосом восклицаю:

— СТОЯТЬ!                    

Стражники, что уже двинулись на меня, резко останавливаются и замирают, глядя на меня, как на восьмое чудо света.