— Это яблоня? — пробормотала Аллина, рассматривая высокое старое дерево, усыпанное бело-розовыми бутонами.

— Похоже на него, но странно, уже начало лета, а к этому времени они должны были отцвести.

— В этом месте всё странно, — меланхолично пожала плечами дочь, показав на очередной провал в железном заборе, — здесь тоже дыра, неужели никто кроме нас не может тут пройти?

— Говорят, что не могут, — пробормотала, подойдя к дыре, с трудом перебралась, через заросший бурьяном проход, оказалась в чистеньком, ухоженном и чужом саду, шёпотом предупредила дочь, — не ходи за мной, я быстро.

— А что там?

— Тихо, — прошипела, осторожно раздвигая буйную поросль вьющихся роз, служившей живой изгородью, увидела опрятный двухэтажный домик. С лужайкой перед крыльцом, с ведущей к нему дорожкой, мощённой камнем, вдоль которой стояли высокие клумбы с яркими цветами.

— Мам…

— Иду, — едва слышно отозвалась, спешно возвращаясь в свой заросший сад, удивительно ловко перебралась через обломки забора и, только очутившись на своей территории, проговорила, — там соседний дом, мы проходили мимо него.

— А они к нам могут пройти? — снова спросил ребёнок, эта необъяснимая способность поместья не пропускать никого кроме Коуэлов, которыми мы не являемся, интересовала не только меня, но и Алинку.

— Это можно проверить лишь опытным путём, — произнесла, стряхивая налипшие сухие листочки с футболки, проговорила, — уже вечереет, и нам бы успеть осмотреть территорию до наступления темноты. Давай быстро вдоль забора пройдём и возвращаемся, завтра… ну или послезавтра продолжим.

— Угу, — согласно кивнула дочь, первой двинулась вдоль забора.

Прогулка вышла небыстрой. Больше часа мы двигались по периметру нашего поместья. Забор местами совсем прохудился, сквозь него прекрасно просматривались соседние участки, которые, будто хвастаясь чистотой и порядком, с укором взирали на таинственное поместье Коуэлов.

С радостным визгом поплескались в маленьком шумном ручейке, который повстречался нам у подножия небольшого пологого холма. С удивлением рассматривали разлапистые, с необъятным стволом деревья, которые так и манили залезть на них и спрятаться среди густой листвы. Стащили с ног надоевшую за бесконечный день обувь и прошлись по мягкой мураве, по которой чередовались тени, бросаемые деревьями, и пятна солнечного света. И, наконец, усталые, но довольные вернулись к исходной точке, быстрым шагом направились к дому.

— Мы как в лесу, здесь очень красиво, — пробормотала Алинка, едва волоча ноги.

— Да, но мы ещё не всё осмотрели, кажется, за теми большими деревьями я видела какую-то развалину.

— Думаешь, сарай? Или ещё один дом?

— Похоже на сарай, но ни сил ни желания проверять, что там, у меня уже не осталось, — невнятно произнесла, ни на минуту не прекращая зевать, — даже на ту вонючую кучку сил совсем нет.

— Я помогу, — пообещала Алина, поднимаясь по ступеням, — только ты перчатки дай.

— Алин, давай поднимемся в комнату, если там не воняет, пускай эта куча лежит до завтра. Чтобы её убрать, нам понадобится лопата, ведра и метла, а у нас ничего этого нет.

Дочь настаивать не стала, заметно приободрившись, что сейчас не нужно копаться в этой грязи. Подхватила всё ещё спящего на перине Багги, прежде закинув на плечо рюкзак, сделав глубокий вдох и задержав дыхание, рванула через холл на лестницу.

Я тоже не заставила себя долго ждать, с трудом подняла увесистую перину, уныло взглянув на ещё одну, потащила её в дом. И только спустя ещё один час, когда небо помрачнело и появилась красавица-луна, подперев дверь комнаты диваном и двумя креслами, умытая, я, наконец, улеглась рядом с давно спящей дочерью, ощущая бесконечную, парализующую усталость.