Склоняю голову к волосам крохе и с наслаждением вдыхаю. Меня переполняет восторг, нежность, любовь. Понимаю, что уже не смогу без него. Мой. Только мой. Не отдам никому.

Малыш хмурится и жалобно кривит губы.

- Тише, тише малыш. - шепчу я, покачивая его на руках, - Какой он красивый.

- Красивая. - поправляет меня повитуха, но я едва слышу её.

- Что? - машинально переспрашиваю.

- Я говорю, красивая. - слегка повышенным тоном повторяет Агнесска, - У вас родилась прекрасная дочь.

- Дочь... - я улыбаюсь и бережно провожу кончиком пальца по щеке крохи, - Это же замечательно!

- Леди Катарина? - обеспокоенно зовёт повитуха, и мне приходится оторваться от любования дочерью, - С вами всё хорошо?

- Всё просто волшебно. - отвечаю я и улыбаюсь. Ощущаю себя на седьмом небе от счастья, но что-то в голосе повитухи меня настораживает, и я добавляю - Почему вы спрашиваете?

- Пару часов назад вы были ужасно расстроены, когда узнали, что не смогли подарить мужу наследника. - Агнесска хмурится и сурово поджимает губы, - Вы практически отказались от дочери. Говорили о смерти. А теперь вы безмерно рады, что родили дочь. Ваше поведение пугает меня. Неужели горячка?

Повитуха стремительно приближается, ощупывает мой лоб, затем качает головой и отступает назад.

- Горячки нет... - задумчиво протягивает она и продолжает исследовать моё лицо подозрительным взглядом.

Я понимаю, что нужно как-то объяснить своё поведение. Рассказать правду нельзя. Неизвестно как относятся в этом мире к переселению душ. В средневековье верили в ведьм. Боялись их. Отлавливали, как бродячих собак. Вдруг и меня осудят за колдовство. Нет, говорить правду нельзя. Но что-то я должна сказать, чтобы успокоить Агнесску. Мысли мечутся в поисках выхода...

- Неужто проблемы с памятью.- неожиданно, говорит повитуха, а я хватаюсь за её предположение, как утопающий за соломинку.

Это же то что нужно. Сделаю вид, что совсем ничего не помню. По мне, так логичное объяснение. Я всё таки пережила тяжёлые роды и едва не умерла... В конце концов, сошлюсь на послеродовую депрессию! Хотя... я даже не знаю в каком веке я оказалась. Повезёт, если в этом времени знакомы с таким диагнозом.

Но выхода нет. Лучшего я всё равно не придумала.

- А я ведь и вправду, ничего не помню. - опасливо произношу и слышу, как из конца комнаты раздаётся испуганный вскрик. Смотрю на источник шума и вижу, что одна из девушек сконфуженно прикрывает пальцами рот, а в глазах её страх.

С трудом сглатываю образовавшийся ком в горле. Неужели сглупила? Сказала что-то не то? Или в этом времени потерю памяти воспринимают как серьёзное заболевание? Ну и пусть... Пусть уж лучше сочтут за умалишённую, чем сожгут на костре.

Но повитуха в очередной раз спасает меня. Она понимающе кивает головой и произносит:

- И такое бывает. Главное живы остались, а память непременно вернётся. - повитуха отходит к столу, берёт кувшин и наливает стакан воды. - Честно сказать, я была уверена, что вы уже отошли в мир инной. - она грустно вздыхает и осеняет себя крестом, - Зеркало не запотело, когда я поднесла его к вашим губам. А когда мы стали оплакивать вас, вы внезапно очнулись. Чудо! Произошло настоящее чудо! Господь всемогущ! - повитуха вновь крестится, затем достаёт из полотняного мешочка флакон и добавляет из него пару капель в стакан, вода становится жёлтого цвета. - Выпейте это. - повитуха подносит стакан к моим губам и я послушно глотаю горькую жижу. - Отвар из гвоздики травянки поможет вам. Успокоит боль и прогонит любую заразу.