А эти деревья в саду, высокие, усыпанные плодами? С толстой ветви одного из них свисают качели. Уютное гнездышко, небольшой диванчик, заваленный разноцветными яркими подушками.

Гравюра выполнена с такой немыслимой точностью, что особняк на ней кажется настоящим. Странно. Рисунок будто проясняется с каждой минутой, пока я на него смотрю, обрастает деталями, оживает в руках. Разве так бывает? Ведь изначально на этой бумаге был начерчен только план без подробностей. Я точно помню. Это единственная бумага, на которой текст отпечатан.

Пересмотрела все письма, может, тот план завалился и это совсем другая бумага? Даже на полу посмотрела. Нет ничего. Лист тот же самый. На гравюре стремительно начали проступать краски. Сначала отдельные мазки, похожие на пятна акварели. Потом четкие линии. Вот и плоды на дереве налились оранжевым соком, заблестели. Блик солнца отразился на красновато-коричневой черепице крыши. Забор окрасился в белый цвет. Его же тут не было раньше? И по небу поплыли облачка, подсвеченные закатом. Розовые, лиловые, золотистые с краю.

В прихожей разразился трелью мой телефон. От греха подальше аккуратно собрала письма обратно в конверт. Гравюру засунула сверху. Так резко обретать веру в волшебство я не готова. Надо хотя бы поужинать для начала. На голодный желудок всегда приходят странные мысли. Может, у меня уже галлюцинации от голода начались?

Выбежала в прихожую. Так! Ну и кто это сделал? Впрочем, если не я, то понятно кто. Тот, кто дремлет на кресле с самым безгрешным видом и моим телефоном у себя в колготках.

- Так делать нельзя! Иначе рискуешь стать заключённым! Посажу в клетку за беспорядки!

- Миа?

- Тибиа! - скопировала я «мявк», - Телефон верни! Надеюсь, ты его не погрыз?

Несчастье фыркнул с выражением на морде, означающим "Больно надо", потянулся и спихнул когтистой лапой мой телефон на пол. «Чпоньк». Хорошо, упал не на плитку, а на покупки. Подняла. Черт!

Галина Николаевна! Ей-то что опять от меня нужно?! Только бы в гости не заявилась с очередной порцией нравоучений. С хозяйкой квартиры они знакомы и даже дружат. А у меня внезапно завелся домашний питомец, которого никак нельзя держать здесь по договору.

- Если что, скажу что ты чучело!

- Ниииет!

- Дыа! Алле! Галина Николаевна, это я не вам!

- Ну, знаешь ли! Могла бы и рассказать о своем положении! Почему я все должна узнавать от соседей? Настенька, как вы с Сашей посмели мне ничего не сообщить? Сначала эта карга старая с седьмого этажа позвонила. Говорит: «Тебя можно поздравить, скоро бабкой станешь? Видела твою невестку с вот таким животом!» Думала, бывает, ошиблась. Что она со своего седьмого этажа разглядеть может через прицел снайперской винтовки? С сорок третьего года линза и помутнеть могла. Умели тогда делать вещи, конечно.

- Какой винтовки? Вы о чем?

- Рая ее отобрала у немца голыми буквально руками, ты не знала? С тех пор и пользует. Как умеет. Ты только не проговорись. Зря я тебе сказала. Это все нервы! Потом Вера Павловна звонит. Часа не прошло! А ты уже домой с младенцем возвращаешься! Настенька, стремительные роды, это не хорошо. Не переживай, я скоро приеду.

- Какие роды? Чьи! Я чучело несла на руках. Мне подарили!

- Вот только не надо выдумывать. Саше я уже позвонила и все высказала. Он потрясен. Мой сын – идиот! Не заметить, что жена в положении! Теперь-то я понимаю, почему ты с ним развелась. Ну, ничего, Сашенька образумится. Ребенку нужен отец. Поженитесь обратно, как я и говорила.

- Галина Николаевна! У меня нет никакого ребенка!