Агафон насупился.

– Барсик, ты только представь, здешний домовой последние силы берёг, дожидаясь хозяев, в спячку впал. Проснулся, а лаптя-то нет.

Мы вдвоём с котом осуждающе посмотрели на Агафона.

– Мы его подобрали, мур-р… Обогрели-и… С собой забрали. А он? – негодовал кот.

– А что я?! Да без меня вы бы пропали! Не бывать двум домовым в доме! Сильный всегда выживает слабого.

– Барсик, как думаешь, а в нашей квартире был домовой? – я задумчиво смотрела на Агафона.

– Точно не было, я бы знал, – ответил тот.

– А, может, тогда он и в этом доме не нужен?

– Барыня, ты что?! Смилуйся! Как без домового? Этот мир не ваш, он совсем другой, – похоже, Агафон что-то придумал, так как сменил тон с жалостливого на поучительный. – Без магии и меня вам не прожить! – видя, что не проняло, упал на колени рядом со мной. – Простите, смалодушничал. Подумал, что раз лапоть почернел и почти развалился, то и домовой не очнётся.

– Агафон?! – строго произнесла я.

– Да! Да! Я хотел быть единственным хозяином дома, тем, кого ты будешь любить и баловать! – признался он.

– Простим? – подмигнула коту.

– Даже не знаю, – протянул Барсик. – Молоко на него переводить…

Не успела моргнуть глазом, как по кровати катался клубок из двух друзей.

– Пошумели, и хватит, – разогнала драчунов. – Агафон, я понимаю, что раньше у тебя была тяжелая жизнь. Барыня не любила и не кормила. Но ты пойми, моей любви хватит на всех. Не нужно никого выгонять. Софья Павловна больше никогда не станет прежней.

– Понял, – улыбнулся домовой.

– Где лапоть? Цел? – поинтересовалась, смотря на старого домового.

– Цел, в землю закопал в огороде. Сейчас принесу, – Агафон исчез и через минуту вернулся.

– Какой дырявый и грязный. Говори, что нужно делать?

– Возьми его в руки и пригласи домового в дом жить, – проинструктировал интриган.

Я сделала как и требовалось, ничего не произошло, хотя, когда мы заселялись сюда с Агафоном, тоже ничего не произошло, домовой тогда выхватил лапоток и спрятал его за печку.

– Неси воду! И ткань, будем приводить несчастного в чувства.

– Он и сам через время придёт, ритуал привязки произошёл, сил наберётся, очнётся, назовёт своё имя. Вот он будет удивлён, что ты его видишь, – хихикнул Агафон, ставя тазик на стул.

Купание много времени не заняло, тем более что виновник происшествия вовсю помогал. Одежду снимать не разрешил, мыли так.

Через пять минут вода была тёмной, а укутанный в белую ткань новенький или старенький домовой открыл глаза.

Я как раз аккуратно мыла лапоть.

– Очнулись? Как я рада. Будем знакомиться, Софья Павловна Тополевская. А вас как зовут?

Благообразный старичок небольшого роста шмыгнул носом. Неужели собирался реветь?

– Спасибо, что спасли, – начал он. – Слышал я о видящих, но встретил впервые. Пахом я.

– Очень приятно. Вам лапоток починить? Я на первое время могу ткань скрутить жгутиками в местах разрывов…

– Нет, чинить не нужно, от вашей заботы и любви он сам восстановится, – слеза скатилась по его щеке.

– Агафон, молока и печенья, будь добр.

Через полчаса я смотрела на бодрого, совершенно седого Пахома с бородой, усами, бакенбардами и аккуратными волосами, зачёсанными назад. Он чем-то был похож на Деда Мороза. Благообразный старец в простой серой робе и штанах.

– Благодарствую, барыня, за угощение, за спасение. Отслужу верой и правдой. И мальца пришлого на ум наставлю.

– Нечего меня наставлять, мне годков не десять, а сто десять! – возмутился Агафон.

– Друзья, спать хочется, мочи нет, давайте завтра поговорим. Надеюсь, печь не будете разносить по камушку? Оба лаптя уживутся? – зевая, забралась под простынку.