Я вернула ему кислую улыбку. Этот сердцеед никак не мог упустить момента отвесить комплимент.

– Около двух лет назад почти всю мою семью убили. Мать, отца, одного из двух старших братьев и старшую сестру. Всех их перерезали здесь же, в этом доме, в собственных постелях. Вместе с ними погибла почти вся охрана и те слуги, которым не повезло оказаться на пути убийц. Второго брата хранили боги – в тот день он получил письмо от заболевшей жены, которая вместе с двумя дочерями отдыхала в одном из наших дальних владений, и срочно уехал туда. Я в это время… гостила у друзей очень далеко от Тайеза. Но через месяц убийцы настигли и семью брата. Я была с ними и собственными глазами видела, как гашишшины протыкают мечами моих родственников.

Уголки губ Аштара печально опустились.

– Вот почему вы вчера вышли во двор с мечом в руках. Признаться, я тогда подумал, что вы испугались и вооружились первым, что нашли рядом. Прошу прощения и сочувствую вашей потере.

Я откинулась назад.

– Ну почему же, тебе не за что извиняться – отчасти так оно и было. Я испугалась и вооружилась тем, что нашла рядом с собой, когда поняла, что тишина в поместье стоит неспроста. Но если бы понадобилось пустить меч в ход, чтобы защитить девочек, я бы это сделала. Два года назад выжили только мы втроем, и то благодаря тому, что мой брат позаботился об их защите и за огромные деньги купил у хелсарретских магов какое-то хитрое заклинание, которое нас и спасло. Но сам он и его жена погибли. Никогда не предполагалось, что я, самая младшая из четырех детей, займу место главы рода, и вот я здесь. А теперь самое главное – по тому, как именно были убиты мои родители, у меня есть основания предполагать, что это была показательная «чистка». У нас в Сенавии такое бывает, когда один род хочет наказать за что-то другой род, но при этом не намерен брать на себя ответственность, ведь король может остаться недоволен кровавой резней между подданными. Меня не готовили к тому, чтобы вести семейные дела, поэтому я не знаю, чем и перед кем могли провиниться мои родители. Однако я не сомневаюсь, что рано или поздно придут и за мной с девочками. Вчера ты доказал, что один стоишь дороже, чем вся моя охрана.

Хоть его взгляд и стал задумчивым, дроу отрицательно покачал головой.

– Как я и сказал, как раз это и может стоить вам жизни. Меня не первый раз пытаются убить – дважды во дворце принца Элая мне подсыпали яд. Если бы стражники не развлекались тем, что отбирали у меня еду и бросали собакам, я был бы уже мертв, и никакой врожденный дар превращаться в тьму мне бы не помог.

– Ты знаешь, кто хочет от тебя избавиться?

– Нет. Да и знал бы, все равно ничего бы не сделал. Всех, кто меня ненавидит, не перебить даже за долгую эльфийскую жизнь. Может, покушения во дворце и вчерашнее устраивали вообще по требованию разных заказчиков. Хотите себя обезопасить – продайте меня, потому что, раз было третье покушение, будет и четвертое.

– И кому же, по-твоему, нужно тебя продать? – прищурилась я.

Он пожал плечами.

– Кому-нибудь, кто вам сильно не нравится. Есть такие?

– Боюсь, у меня не получится отправить тебя сразу в половину аристократических родов Сенавии.

Мы оба усмехнулись друг другу. Да, Аштар понимал, что друзей не бывает не только у генералов, но и у обычных аристократов.

Затем, посерьезнев, я встала с кресла, спустилась к дроу и встала рядом с ним. Подняла взгляд и устремила его в пепельные глаза Аштара. Он выжидающе смотрел на меня, ничуть не смущаясь моей близости.

И кого эльф пытается убедить в том, что он всего лишь скромный раб? Он был рожден, чтобы ему подчинялись, и это не вытравить никакими пытками.