Впрочем, гораздо больше меня поразила другая вещь – эльф сидел, подогнув под себя ноги, в той же позе, которой обучали в Хелсаррете.

Мысли панически заметались. Аштар – маг? Это бы объяснило то, как он убил неубиваемых, по словам Хведера, драконов. Но в обители же наверняка знали бы, что дроу – один из них? Если он знал некий секрет, почему тогда другие маги его не знали?

В следующий миг я заставила себя дышать спокойнее.

Это всего лишь поза. Одна из десятков подобных. Сама по себе она не значит ничего и тем более не дает способностей к магии. Так могут сидеть и обычные люди, если подсмотрят ее у магов и достаточно натренируются. А передо мной, в конце концов, бывший генерал, который выбился из черни. Он должен был как-то возвысить себя над остальными, чтобы те перед ним преклонялись, а в Хелсаррете я выяснила, что для этого все средства хороши.

Заметив меня, Аштар отложил книгу и склонился передо мной, не вставая с колен.

– Чем могу служить, госпожа?

Я покусала нижнюю губу, глядя на него.

– Откуда у тебя книга?

– Слуга по имени Бендевар принес. Он заносил мне еду, спросил, не скучно ли мне здесь сидеть целый день, и предложил принести что-нибудь почитать. Я сказал, что буду благодарен.

– И что же он для тебя выбрал?

– Сказки. Сам я бы такое не взял, тем интереснее оно оказалось. Есть занятные истории, некоторые похожи на наши, берзанские, а некоторые – совсем нет.

Я прислонилась к дверному косяку и сложила на груди руки. Спрашивать или не спрашивать о позе? Не выдам ли я нечаянно свою тайну?

– Ясно. У тебя любопытная поза. Видела ее только у волшебников, которые фокусами привлекают внимание простонародья на главной площади.

– Да? – он бросил рассеянный взгляд на собственные ноги. – Простите, госпожа, я не знал. У нас так сидят многие. Ее называют позой молящихся и принимают, когда хотят получить благословение звездной богини, которую в Берзане почитают превыше других.

– И о чем ты молишься?

Аштар помолчал. Он до сих пор не поднял глаз от пола.

– Госпожа, – тихо произнес эльф. – Я полгода провел в руках палачей. Мне было и до сих пор есть о чем молиться.

Я вздохнула и прошлась по комнате, остановившись у окна.

Аштару повезло, что другие слуги, испугавшись его, решили «уплотниться». Теперь на одного раба приходилось просторное помещение с сундуком для вещей, который служил одновременно стулом, с низким столиком и двумя сужающимися кверху решетчатыми окнами с видом на внутренний сад. Померанцевые деревья, росшие почти вплотную, загораживали солнце, поэтому в самый жаркий день здесь сохранялась приятная освежающая прохлада.

Должно быть, после дворцовых казематов дроу все это казалось раем.

– Прости, – сказала я.

– Вы просите прощения у раба? – с сомнением уточнил он.

– Почему бы и нет? Как дочь аристократа, я изучала законы. Рабство – это не более чем правовые отношения между двумя людьми. Ну, человеком и темным эльфом в нашем случае. То, что ты раб, не значит, что у тебя не может быть собственного достоинства. То, что я хозяйка, не значит, что я обязательно буду тебя унижать и издеваться над тобой.

Он помолчал.

– Похоже, я не убил никого из ваших родственников или знакомых, – саркастично заметил дроу.

– Тайез далеко от Берзана, – я пожала плечами. – У нас здесь и темных эльфов-то мало кто видел.

– Тогда спасибо. До этого никому не приходило в голову передо мной извиняться. Даже другим пленным.

– Пожалуйста. В свою очередь, надеюсь, что ты ответишь на мой следующий вопрос честно.

Делая вид, будто по-прежнему любуюсь померанцевыми цветами, боковым зрением я аккуратно наблюдала за Аштаром. Он впервые за сегодня поднял голову и, склонив ее набок, задумчиво посмотрел на меня.