уйти. И даже когда ты притащилась, как побитая собака, с просьбой помочь найти убийц, к тебе отнеслись вежливо и не напомнили о том, что ты нарушила клятву и кое-что задолжала наставникам, которые потратили на тебя несколько лет, кормя, поя и одевая в пустыне, где холеная аристократская дочка сдохла бы уже через пару дней. Если в Хелсаррете решат, что ты должна ждать год – ты будешь ждать. Если решат, что десять лет, ты прождешь и их. А до тех пор будешь делать то, что приказывают. Ясно?

– Ясно, – процедила я.

Лицо Хведера смягчилось. Он отпустил меня.

– Умница. Всегда была умницей. Наверное, потому наставники тебя все еще ценят. Что касается дроу, повторюсь: будь с ним ласковой, обращайся не как с рабом, а как с дорогим гостем. Тебе это зачтется.

Я помолчала, изучая его взглядом и раздумывая, стоит ли спрашивать еще о чем-то. Затем рискнула:

– Хвед, – я добавила в голос умоляющей, растерянной интонации. Мужчины обычно любили это. – Не понимаю, чем этот эльф так важен-то? Он же сломан. Прогорел дотла, и у него даже в глазах только пепел да песья покорность.

Северянин улыбнулся и легонько потрепал меня по голове, взъерошив волосы.

– Не обманывайся. Дроу хитры и жестоки. Этот может казаться другим, но только потому что он забыл, каков он на самом деле.

– Все равно не понимаю. Принц и генерал – это фигуры в политической игре. Хелсарретским магам никогда не было дела до политики, пока какое-то из государств не решало наложить на обитель лапу и присвоить магию. Сам знаешь, они всегда были рады всем: и северянам, и нагам, и оборотням… Зачем им дроу? Неужели в обители хотят нарушить многовековое правило и вступить в политические игры?

– Нет, конечно, – он снисходительно посмотрел на меня. – Как тебе такое могло в голову прийти? Хелсаррет интересует только магия, а у Аштара как раз есть такой секрет.

– И что это за секрет?

Хведер прищурился.

– Почему у меня такое чувство, что меня используешь, чтобы выпытывать сведения?

Я картинно помахала ресницами. Он тихо засмеялся.

– Ладно. В конце концов, тебя это тоже касается. Что ты можешь сказать о силе драконов?

– Что они неуязвимы и поэтому правят людьми.

– Но Аштар убил нескольких драконов. Это известный факт. Что еще?

Я не торопилась. Хведер не задал бы такой вопрос, если бы ответ был простым.

– Драконы – создания из магии, как оборотни, эльфы или джинны. Однако они гораздо больше люди, чем духи. Они не вечны, как джинны или демоны, и по длительности жизни не могут сравниться даже с эльфами, которые живут по двести-триста лет. Король Надим вей-Амран, завоевавший Сенавию двести лет назад, давно почил, его мавзолей в столице – священное место. Если встретить дракона в его второй, человеческой ипостаси, то от человека его можно отличить только по вертикальным зрачкам. Тем не менее у драконов, как у всех магических рас, есть определенное преимущество. В их случае это неуязвимость для яда и оружия. Если есть дар, должно быть и проклятье. Драконы болеют, у них бывает похмелье – это я знаю точно, видела, как Элай мучился с утра. Но можно ли это назвать слабостью? Светлые эльфы твердо сказали бы, что нет – по сравнению с их слабым местом это не слабость вообще. Оборотни с их накатывающим в полнолуние безумием тоже истерически посмеялись бы. Как в таком случае Аштар убил двух генералов? По-моему, объявлялось, что это некая черная магия.

– Именно – магия. В этом-то и загвоздка.

Я пожала плечами.

– Магия – ответ примерно на все, что происходит в нашем мире. Не пойму, если Аштар настолько опасен, умеет колдовать и чарами убивает всемогущих драконов, почему бы королевской семье просто не избавиться от него? Эльфы не драконы, они прекрасно умирают от яда. А Аштару ничто не мешало и просто перерезать глотку, учитывая, сколько его держали в королевских казематах.