Пока я размышляла, внимательно глядя на мужа, он разулыбался еще сильнее, будто мог прочитать все эти мысли по моему лицу. Может, и правда мог, реакции Настенькиного тела контролировать было куда труднее, чем когда-то мои собственные. Взять хоть тот поцелуй… Тьфу ты, нашла о чем вспомнить! Еще и щеки зарделись совершенно не к месту. От солнца, наверное, оно, хоть и клонилось уже к закату, грело вовсю.
Улыбка мужа стала еще шире. И, что самое обидное, он ведь ни слова насмешки не произнес, так что даже и возмутиться нельзя: скажет, сама придумала, сама обиделась – и ведь правду скажет!
– Пари, говорите… – демонстративно-задумчиво проговорил он. – На что?
– Вы возвращаете мои земли. Те, что выкупили у отцовских кредиторов.
Виктор присвистнул.
– Неплохая заявка. А что равноценного можете выставить вы?
Я открыла рот. Снова закрыла. В самом деле. Надо быть полной дурой, чтобы поспорить на дом, в котором я живу, и землю, которая должна меня кормить – и будет кормить, дайте только время! Да и стоимость этого наверняка ниже, чем тех лесов и полей. А больше у меня ничего нет. Драгоценности разве что, которые муж подарил мне, точнее Настеньке. Так я все равно собиралась их вернуть при разводе, а пока они остаются моей страховкой на крайний случай.
Виктор не торопил меня с ответом, только насмешливо смотрел.
– У меня ничего нет, – пришлось мне признать.
– В самом деле? – приподнял бровь он. – А я думал…
Он смерил меня взглядом с головы до ног – медленно, задержавшись на губах, потом на груди. Меня бросило в жар, будто под этим взглядом одежда на мне исчезала.
Да что ты будешь делать, мне же не пятнадцать лет!
– Как называется женщина… – Я прикусила язык, сообразив, что вслух снова не было сказано ничего и я вполне могу получить отповедь в стиле «каждый думает в меру своей испорченности».
– Женщина?.. – многозначительно повторил Виктор.
Я промолчала. Он снова усмехнулся, приподнял мой подбородок, провел пальцем по губам.
– А я думал, вы вспомните о том, что могли бы предложить еще. Только это и без того принадлежит мне.
– Размечтались! – Я оттолкнула его, отступая сама. – Здесь вам принадлежит только мясо в погребе!
Он, улыбаясь, разглядывал меня, чуть наклонив в сторону голову. Будто его очень забавляло все происходящее. Вот только взгляд стал темным, глубоким, и под этим взглядом горели щеки, а губы, там, где он так бесцеремонно провел пальцем, словно кололи мельчайшие иголочки.
– Сбегаю за кастрюлями, вы обещали мне заморозку, – воспользовалась я поводом ускользнуть.
Марья ахнула, когда я ворвалась на кухню.
– Да что с тобой, касаточка, сама на себя не похожа!
– Ничего, – отмахнулась я и торопливо сунулась в шкаф, чтобы нянька не видела моего лица.
Веду себя как дура! Что это вообще такое творится – вчера пятерых мужиков со двора выставила с травмами различной степени тяжести, а сегодня одного на место поставить не могу!
Глава 8
Очень хотелось приложиться лбом к кастрюлям, чтобы остыл. Или надеть их на башку ухмыляющегося мужа. Но нужно взять себя в руки и вести себя прилично.
Когда я возвращалась обратно с посудой, во двор въехал Петр на телеге. Поверх бревен была насыпана копна веток. Молодец, все собрал. Ветки и хворост мне пригодятся, не в компост, так на щепу.
Виктор ждал меня у дверей ледника. Выглядел он спокойным, даже равнодушным.
– Вы обещали помочь. – Я протянула ему кастрюли.
– Да, сейчас. – Он забрал из моих рук одну. – Что до пари, которое вы предложили, оно было бы нечестным по двум причинам. Первая: вы не сможете сделать равную ставку.