– Дозировка?

– Не помню. Это имеет значение? – В голосе Виктора снова прорезалось раздражение.

– Конечно! – воскликнула я. – В определенных дозах медь токсична… ядовита. Как и свинец. Я не хочу, чтобы ты отравился из-за примочки или порошка для скорейшего срастания костей.

– Ты не преувеличиваешь? Многие дамы пользуются свинцовыми белилами. Да что далеко ходить – ты сама любила выбеливать лицо. По мне, ты куда красивей такая, как сейчас, такая как есть, без всяких ухищрений. – Муж погладил меня по щеке.

– Я не знала, что это яд. Сейчас знаю. Разве ты ни разу не слышал, что дамы, которые всю жизнь белили лица, жалуются на сероватый цвет кожи и ранние морщины? А сколько дам в свете мучаются от головных болей, слабости и головокружений из-за малокровия, вызванного свинцом!

– Я всегда считал, что слабость и невыносливость женщин связана с их полом. И, прости, с регулярными кровотечениями.

– Ага, когда крестьянка тащит на коромысле два ведра воды общим весом в два пуда, ей не мешает ни пол, ни кровотечения, – фыркнула я.

– Крестьянки с детства приучены к тяжелому труду.

– И к гораздо более скудной и малопитательной пище, – не сдавалась я.

– Одевайся пока, скоро подадут обед, – сказал муж.

Я скрипнула зубами. Если сразу не поверил, продолжать настаивать нет смысла. Придется думать, как перехватить слугу с «лекарством» и как подменить эту пакость, чтобы никто не заметил. Просто испортить, как рецепт для Фени, не поможет, пошлют за новой порцией, только и всего.

Муж ушел и вернулся, когда Дуня помогала мне, уже одетой, заплетать волосы. Поставил на туалетный столик две жестяных коробки, довольно увесистых на вид.

– Это чай и кофе. На сегодня я Аглае уже выдал, остальное прибери себе.

– Хорошо, – кивнула я, продолжая размышлять, что делать с проклятыми опилками.

Ни одной идеи в голову не лезло, хоть плачь.

– А вот рецепт, – Виктор протянул лист бумаги. – Десять гранов на прием.

Дай бог памяти, сколько же это в нормальных единицах? Вот всегда так – всякой ерунды в голове полно, а как что-то нужное…

– Вспомнила! – воскликнула я так громко, что Дуня, подпрыгнув, едва не вырвала у меня клок волос. – Токсическая доза.

– В самом деле? – поднял бровь Виктор.

– Чуть меньше, возможно, чтобы качественно отравиться, не хватит, – призналась я. – Но мне бы не хотелось проверять на тебе, насколько меньше и дойдет ли дело до гемоли… желтухи или ограничится расстройством желудка.

– Иван Михайлович предупредил про возможное расстройство желудка. Но…

Я вздохнула, предвидя следующий вопрос.

– Не помню, кто рассказывал про мальчика, наевшегося порошка синего камня.

Своими глазами читала выписку из истории болезни, но как об этом расскажешь? В зеркале я видела, как менялось выражение лица мужа. Он явно не хотел верить мне – в конце концов, доктор куда старше и авторитетней.

– Иван Михайлович говорит: все есть яд, и все есть лекарство…

– Важна лишь доза, – закончила за него я.

«Но стоит ли рисковать?» – повисло в воздухе.

– Сращивание костей можно ускорить хорошей едой, – сказала я. – Это куда приятней, чем лекарства.

– Уговорила, речистая, – усмехнулся Виктор.

Я улыбнулась ему в зеркало.

– Ты готова? – спросил муж.

– Секундочку, барин, – попросила Дуня, закалывая мне последнюю шпильку в тугой узел из косы на затылке.

– Я бы хотела забежать к Фене, – попросила я. – Успею до обеда?

– Забежишь после. Я справлялся о ней утром. И Дуня, и Аглая сказали, что жара не было и Анфиса ни на что не жаловалась. Я приказал не заставлять ее работать хотя бы несколько дней, пусть выздоравливает.