Заметив, что я его увидела, граф с улыбкой поклонился мне и вышел из ложи. Все снова захлопали, начался антракт.

– Я все же схожу за мороженым, – заговорил было Виктор, но, прежде чем он успел встать, в ложу зашел исправник.

– Княгиня, вы очаровательны.

Они с Виктором обменялись парой ничего не значащих фраз, потом Стрельцов сказал:

– Я послал вам записку, но, увидев здесь, не удержался и решил лично попросить вас завтра заглянуть ко мне в присутствие. Ваша затея удалась.

– Поймали! – ахнула я. – Кто он?

– Не стоит портить представление делами, – встрял Виктор, и я сообразила, что каждое наше слово слышно в соседних ложах, а завтра будет известно всему городу. Что будут судачить про «крестьянскую шапку» – не мои проблемы, а вот о том, что посторонние шастают в моем поместье по ночам, кому попало знать не обязательно.

– Да, прошу прощения, – согласился Стрельцов.

То есть как это «прошу прощения»? А мне до утра умирать от любопытства, гадая, кого они там изловили?

– Я устала и хочу домой! – произнесла я тоном капризной девочки.

– Не правда ли, красоту этой пьесы способен оценить не каждый? – обратилась к своему спутнику Оленька из соседней ложи. Что он ответил, я не стала слушать, потому что Стрельцов заговорщицки улыбнулся Виктору.

– В самом деле, здесь становится душно, даже у меня, здорового мужчины, затылок ломит, а княгиня так недавно тяжело болела.

Вообще-то я давно была здорова как конь, точнее, кобыла, но говорить это вслух явно не стоило.

– Действительно, душно, – согласился Виктор. – Пожалуй, мы и правда поедем домой.

– Я тоже. Пойду попрошу придверника поймать для меня извозчика.

– Кирилл Аркадьевич, если вы оставляете выезд своим родственникам, можете воспользоваться нашей каретой, – улыбнулся Виктор.

– Если я вас не стесню…

– Нисколько. Настенька…

– Мы с мужем будем очень рады вашему обществу, – прощебетала я.

По дороге к выходу Виктору и Стрельцову пришлось то и дело останавливаться, кланяясь знакомым. Почему-то дам в коридоре я почти не увидела, только несколько пар, как и мы, покидали спектакль. Видимо, женщинам было неприлично выходить из ложи во время антракта, не просто же так Виктор сам собирался сходить в буфет за мороженым для меня.

Мы подождали немного в холле, пока придверник кликнет наших слуг с верхней одеждой. Наконец мы втроем устроились в карете. Виктор рядом со мной, исправник – напротив, спиной по ходу движения.

– Кого же вы изловили? – поинтересовался Виктор, когда карета тронулась.

– Обещайте, что не будете с ним стреляться, – вместо ответа попросил урядник.

– Зайков, – прошипел муж.

– Как Зайков? – оторопела я.

Я была уверена, что «домовой» – доктор. Зайков, высокий и широкоплечий, не укладывался у меня в образ ночного вора.

Хотя ведь я могла уже и сама себя запутать: видела человека один раз, несколько недель, а то и месяц назад, в полутьме.

– Зайков, – подтвердил исправник.

– И утверждает, что приехал потому, что моя жена назначила ему свидание.

Я проглотила ругательство.

– Именно, – кивнул Стрельцов. – Заявление это – очевидная глупость, но…

– Представляю, что начнется, когда он предстанет перед судом. Нет, раньше, когда вернется домой и станет жаловаться направо и налево.

– В смысле, вернется домой? – снова не поняла я. – Разве он не будет сидеть до суда?

Стрельцов пояснил:

– Ничего не украдено, жертв нет, объяснение вполне правдоподобное.

– Но я не…

– Вы это знаете, я вам верю, и Виктор Александрович, надеюсь, тоже. Но, само собой разумеется, вы стали бы все отрицать, даже если бы действительно назначили ему свидание и решили на него не являться. Крестьянину проникновение в дом, конечно, с рук бы не сошло. Но Зайков – дворянин. Завтра придется выпустить его под домашний арест. До суда.