Вскоре мы подъехали к большому дому вход в который шёл через роскошный тенистый сад с фонтаном в центре. Витражные окна, затейливая лепнина, хозяин такого великолепия явно не бедствовал.

Меня проводили через роскошный зал в помещения намного скромнее, наверное, здесь жили слуги.

– Меня зовут госпожа Джанна, – женщина проводила меня до комнаты, – сейчас тебе принесут воды, помойся, а то от тебя смердит, как от матросни.

– Хорошо, Джанна.

– Госпожа Джанна, запомни, – она сурово глянула на меня и вышла из комнаты.

Скоро мне принесли небольшую лохань и тёплой воды, я, как смогла отмылась от корабельной грязи. Вымыла осторожно волосы. Мои тряпки одна из девушек сгребла и унесла, брезгливо сморщив хорошенький носик. Взамен мне дали длинное платье, прямого кроя и платок. Последнему я обрадовалась, прикрою свою страшную плешь.

Одевшись, присела на кровать, а потом и вовсе прилегла на бок и не заметила, как заснула. Разбудило меня тихое покашливание:

– Госпожа Джанна велела осмотреть тебя – голос принадлежал мужчине лет пятидесяти, невысокому и худощавому, тонкая бородка, напоминавшая козлиную, спускалась на его грудь.

Я села, сонно потирая глаза.

– Что тебя беспокоит? – подошёл ко мне врач.

Молча стянула платок с головы.

– Святые целители! – всплеснул руками лекарь. – Какой живодёр так обошёлся с тобой?

– Корабельный лекарь.

– Мясник, одно слово. Ничего, я сейчас принесу инструмент, кожа не затянулась, всё ещё можно исправить.

Он вышел, а я сжалась от ужаса. Опять эта пытка. Больше мне такой боли не вынести!

Лекарь вернулся с кожаной сумкой.

– Не бойся, больно не будет, – заметил он мой страх, – я не мясник.

Врач обработал голову какой-то пахучей настойкой, что притупила болевые ощущения, аккуратно срезал грубый шов, промыл рану и зашил заново тонкой нитью. Перевязал голову чистой тряпицей. И я почти не выла и не дёргалась. Было вполне терпимо и рука у мужичка оказалась лёгкой, прикосновения словно крылышки мотылька.

– Вот и всё. Теперь шва заметно не будет. Волосы отрастут и скроют шрам.

– А теперь, поспи. Тебе надо отдохнуть, – лекарь накапал какой-то настойки в стакан с водой и дал мне. На вкус было похоже на анис с мятой.

Врач вышел, а я, не раздеваясь, легла на узкую лежанку и почти моментально снова уснула.

Первые два дня я только ела и спала. Служанки, тихие как мышки, беззвучно оставляли поднос со снедью на маленьком столике и исчезали. Вспомнилась сказка об аленьком цветочке, настолько неприметными они были.

На третий день за мной пришла Джанна:

– Хватит прохлаждаться, вставай. Отныне жить будешь в гареме.

Я смутно представляла себе, что это значит. Перед глазами были лишь кадры из какого-то фильма, где восточные чаровницы танцуют перед своим падишахом.

Мы с Джанной шли по узким коридорам, дом делился на две части: мужскую и женскую. Первая, как положено, для господина, имя которого мне так никто и не сказал. Отдельно проживали садовники, кухонные рабочие и прочая прислуга.

Пройдя большой зал, попали в гарем. Мне он напомнил общежитие, с той лишь разницей, что всё тут блистало от позолоты и дорогих шелков, полы застелены пушистыми коврами.

У каждой жены была своя комната, один общий зал, куда мог зайти их муж, помещение для досуга, где девушки вышивали, пели, изучали искусство танца. Каждая старалась поразить своего господина каким-то умением.

Из гарема был и второй выход – в сад с большим то ли фонтаном, то ли бассейном.

Я с любопытством разглядывала всё это великолепие.

– Будь собраннее, – недовольно пробурчала Джанна, – пойдём, покажу твоё жильё.