- Будет исполнено, эйр!

- Эйтан, походи тут сам, послушай, что люди говорят, а я в харчевне останусь, птичку нашу покараулю.

- Иолан, - услышала еще один голос. В тоне не было ни страха, ни подобострастия. Спокойный и уверенный, от того еще больше пугающий. - Женщину не обижай. Не было такого указания.

- Она ее прячет, Эйтан! – прорычал первый. – Прячет и лжет!

- Найдем. Если Амаргария выжила каким-то чудом и прячется здесь, мы ее найдем!

Мужчины разошлись, хлопнула дверь. А я лежала ни жива, ни мертва. Чувствовала, что почти примерзла к крыше, но и спускаться расхотелось. И куда идти? Обложили со всех сторон. Дома станут проверять, лес тоже, по дороге не пройдешь. Оставаться здесь, однако, тоже плохая идея. И дело даже не в холоде, хотя я уже ни рук, ни ног не чувствовала. Я здесь видна, стоит только подальше отойти и голову запрокинуть. Рано или поздно меня тут обнаружат!

Подползла к краю крыши, свешиваясь вниз, разглядывая окрестности. Никого. Разошлись. Но я-то знаю, что четверо неизвестных рыщут по поселку, ищут меня. Еще и, как назло, вчера волосы не покрасила! – вспомнила с досадой.

Ладно, чему быть, того не миновать. На краю крыши легла на живот, ноги спустила, сползла максимально, под конец удерживая вес только на вытянутых руках. Окоченевшие, они разжались сами собой, и я рухнула в снег. Левой ноге лучше от нового удара не стало. Но, несмотря на боль, метнулась к стене конюшни, прижалась, переводя дух. Жарих был внутри, парень меня заметил, но виду не подал. Напротив, отвернулся, возвращаясь к работе.

Сначала думала идти мелкими перебежками, от стены к стене, но после решила, что сложнее всего найти то, что не прячут. Одернула тулуп, поправила платок, каждый волосок под него заправляя, и пошла, стараясь сильно не хромать, в сторону дома Рахшары. Не знаю, на что я надеялась, а только всю дорогу молила Льяру Милостивую скрыть меня от чужих глаз, утаить от тех, кто злое по отношению ко мне задумал. То ли богиня помогла, то ли просто повезло, а поселок я прошла насквозь. Передо мной раскинулось заснеженное поле с пробитой мною вчера колеёй. Домик старухи на той стороне, отсюда не видно, за деревьями скрыт.

Если бы не боль в ноге – побежала бы. Шла, молясь о том, чтобы старая женщина помогла. То, что пришлые в отношении меня задумали что-то недоброе, сомнений не вызывало. Один раз послышалось что-то неподалеку. Помня, что один из мужчин лес прочесывает, рухнула в снег, таясь. Выждала немного, прежде чем подняться, боязливо оглядываясь.

Дошла. К домику Рахшары дошла. Дверь она сама отворила, словно ждала меня. Рывком втащила внутрь, толкая за печку.

И практически тут же в дверь заколотили.

- Тихо сиди! – цыкнула на меня, сверкая глазами. – Чтоб ни звука, поняла?

Закивала часто-часто. Замерзла так, что зуб на зуб не попадал, дрожала всем телом. За печкой было тепло, но сведенные ужасом и морозом конечности не слушались. Зажала себе рот ледяными ладонями и замерла, стараясь даже дышать пореже.

Услышала, как Рахшара прошаркала к двери, отворила.

- Чего тебе? – поинтересовалась старуха неприветливо.

- Где она? – услышала ранее слышанный голос. Судя по звуку, мужчина вошел внутрь. – Отвечай, старуха, где она? – рыкнул мужчина грозно. А ведь до того спокойно говорил.

- Приходили ко мне уже, дом шерстили. Нет тут никого, кроме меня! Что, снова тряпки ворошить будешь?

- Спалю! - тихо, но от того не менее угрожающе заявил мужчина. – Кто жить хочет – сам выскочит.

- И оставишь меня без крыши над головой? – хмуро поинтересовалась Рахшара.