Я пошёл за коробкой. Нужно возвращаться на поверхность. Вновь становиться Щитом, соблазнителем и воином. Иногда мне кажется, что я уже не просто ношу эти маски — я сам стал тем, кем притворяюсь. Жестоким убийцей, которым многие народы пугают детей.

Мне опять показалось, что я чувствую ветерок. Сладкой волной он прошёлся по волосам, плечам, тыкнул в спину, погладил грудь. Это было уже не совсем понятно, странно. Махнул рукой перед собой, пытаясь поймать неуловимое нечто. Ничего. Но мне показалось, я слышу смех. Потом ветерок у уха. Я почесал мочку:

— Кто тут? Я тебя всё равно поймаю!

Опять смех, далёкий, чуть слышный, но кроме смеха ещё слова: «Попробуй». Издевается. Точно морок.

Я прижался к стене спиной, осматривая свою мастерскую. Взглядом следя за перемещениями ветерка. Какая-то магическая следилка? Кто-то прознал, чем я тут занимаюсь?

В принципе, я не занимаюсь ничем противозаконным, но мой идеальный образ воина и Щита императора может быть подвергнут сомнению. У воинов нет другого занятия, как воевать во славу императора. Поэтому лучше не показывать, что изобретатель Шепс и Железный князь — одно лицо. Многие примут это за слабость. У драконов, жестокие нравы, мне ли не знать…

Опять ветерок. Шевелит волосы, гладит брови, касается губ. Какой шаловливый морок. Не он ли совсем недавно на меня кувшин с вином уронил, испортив такой многообещающий вечер?

— Если ты меня слышишь, напиши, что ты хочешь? — кивнул в сторону стола с разными записями.

На удивление перо приподнялось и стало что-то чертить на одном из свитков. Я медленно подошёл к столу, с удивлением рассматривая рисунок: корявая рука с сжатыми в кулак пальцами, но с поднятым средним. Странный знак. Что он может означать? Может, морок говорит мне об опасности?

Ветерок кинул перо, потом перетёк к сове, тронул крылья, от чего зазвенели перышки.

— Не трогай! Это дорогая вещь! — строго сказал распоясавшемуся мороку, а потом взревел: — Нет! Не смей!

Спящий механизм вдруг открыл глаза, которые налились зеленью, и, открыв клюв, кувыркнул хриплым голосом.

Я кинулся вперёд, стараясь успеть перехватить сову и усыпить кристаллы, но было уже поздно. Сова прямо в моих руках с хлопком исчезла.

— А-р-р-а! — рыкнул я. — Чтоб тебя, пустотная тварь!

Сова показала один из редких навыков, которые получают мои изделия — мгновенную телепортацию...

20. Глава 7.2

Амарин Тейва

Утром я проснулась полностью отдохнувшей. Не открывая глаз, потянулась, покрутилась на подушке, улыбаясь. Как же хорошо быть живой, молодой. И плевать, что в чужом теле.
Вот отбуду годовую повинность, найду себе тёплое местечко, может быть, найду того, кто меня полюбит. Я теперь умнее. Лучше, когда любят тебя, чем любить самой. А там, может быть... нет, не буду думать о ребёнке, рано... Хотя сердце болезненно сжимается от мысли, что тут я могу иметь детей. Только ради этого я выживу, всем назло!
Я открыла глаза и села, выкидывая мысли из головы. Мечтать, конечно, хорошо, но лучше не увлекаться.
Некоторые девушки ещё спали, а вот Кирса и Лима уже встали, оделись и смотрели не на меня, а на что-то возле моей головы.

— Что? — обернулась. На меня уставились зелёные глазищи механической совы из моего сна. Питомец сидела на спинке, как на жердочке, и топорщил металлические перышки, между которыми мелькали синенькие молнии. Я пискнула и прижала к груди одеяло.

— Вот и нам интересно, откуда у тебя поделка мастера Шепса, Тейва, — подозрительно меня разглядывая, сказала Кирса.

— Я... я не знаю! — не рассказывать же им, как умыкнула эту сову у Железного князя, да кто мне поверит!