Неяды-мужчины похожи на простых человеческих мужчин, даже волосы у них разных цветов не синие, что подтверждает версию появления нимф: мы наполовину люди, наполовину магические существа.

— Раньше здесь продавали жемчуг, — протянула Лима. — Её Величество обожала здешний жемчуг. «Голубая звезда» назывался — он в темноте мерцал голубым светом.

— Давно пора моря почистить от хищников, — сказала Кирса. — Вот драконы этим бы и занялись, чем в наши леса лезть.

— Тихо ты, — успокоила соседку Лима.

— А чего мне теперь бояться, — Кирса нагло посмотрела на драконицу, которая нас сопровождала и сейчас смотрела на дриаду нечитаемым взглядом. — Страшнее, чем башни Пустоши, участь не придумаешь.

Нас подвезли прямо к одной из башен. На самом верху было видно днище корзины дирижабля.

— Айды, через час наш корабль полетит к Горному. Прошу не теряться. Поднимаетесь на стыковочную площадку башни, показываете страже свой пропуск, распределяющий лист, и устраиваетесь в отведённой каюте, — голос драконицы был уставшим. Наверное, тяжело трястись в тесном дилижансе той, которая привыкла летать в бескрайнем небе.

— Давайте пробежимся по лавкам, которые рядом, — сказала Кирса и первой пошла к узкой улочке, которая кишела торговцами и покупателями. Здесь продавали все что угодно твоей душе, от мелкой дешевой рыбы, до золотых драгоценностей.

Денег у меня оставалось мало, но, памятуя о похищении, я решила купить нож. Вот был бы у меня нож — разрезала мешок, и получили бы похитители пенделей.

Стоило вспомнить Твикса, как у меня руки сами в кулаки сжимаются. Закрыть меня в комнате без магии — это же надо такое придумать. Я спросила у Лимы, бывают ли такие комнаты, и что я узнала… такие есть в тюрьмах. В них держат преступников-магов, больных на голову, которые клятвы не дают. Такие комнаты обшиваются специальным материалом, который не проводит магию, а ещё вытягивает её из магов.

Твикс из слизняка мутировал в моём воображении в опасного слизняка. С таким лучше не встречаться. Он сам не понимает, какую жесть чуть не совершил. Или понимает — и притворяется дурачком.

С такими приключениями я даже забыла о драконе, тем более, когда мы останавливались на ночлег — он мне больше не приснился. Я облегчённо выдохнула: одной проблемой меньше.

Лима шла со мной, я рассматривала витрины, искала ножи.

— Тейва, — Лима взяла меня за плечо и оттянула в сторону. — Я хочу кое-что тебе сказать.

— Что? — я удивлённо посмотрела на дриаду. Было в её глазах что-то такое, отчего я напряглась.

— Ты ведь не просто так потеряла память, Тейва? — то ли спросила, то ли утвердила Лима. Я напряглась ещё больше. Неужели она поняла, что я попаданка?

— Когда приходит сила, всегда уходит память, — непонятно сказала дриада себе под нос. — Главное, знай, Тейва: всегда делай то, что считаешь правильным. Не отступай, не бойся.

— Хм-м-м, Лима, ты странно говоришь. Я тебя не понимаю, — сказала я.

— Поймёшь потом, — сказала дриада и улыбнувшись мне, выдохнула: — Делай всё, чтобы не соприкасаться с Пустошью. Или старайся свести к минимуму соприкосновение. Живи этот год тихо. Пустошь — это как проклятие, оно медленно отравляет тело, душу, мысли. Не поддавайся.

— Ты меня пугаешь, — сказала я. — Ты же сказала, что не знаешь, что такое Пустошь.

— Никто не знает, что такое Пустошь, почему она появилась. Но все знают, что она убивает тех, кто соприкасается с ней, Тейва. А тебя она будет сводить с ума вдвойне.

Я подозрительно посмотрела на Лиму. Неужели она знает обо мне? Тогда почему не говорит открыто? Но дриада уже целеустремлённо потопала к небольшой лавке: