Подавив в себе желание вернуться обратно к тому дрессировщику и добавить пару ударов, несмотря на боль в запястье, я ответила:

— Тот человек тебе соврал. Никто не наказывает детей за то, что они задают вопросы. Хотя иногда от этих вопросов можно устать, — честно ответила я, но тут же добавила:— Но не потому, что в вопросах есть что-то плохое, а потому что у взрослых небольшая выносливость и им трудно постоянно отвечать. Мы слишком быстро устаём.

— И ты, человек?

— И я.

— Я понял тебя, человек. Я постараюсь беречь тебя и не задавать много вопросов! — торжественно возвестил дракончик, потом добавил:— А сегодня можно ещё немного вопросов? Пожалуйста.

— Конечно, можно, — ответила я. Разве можно отказать такому вежливому и быстро обучающемуся ребенку?

— Теперь мне нужно сказать «спасибо»?

— Да, верно.

— Человек, мы идём на рынок за булочкой?

— Да.

— А мы можем попробовать не одну, а две булочки?

— Конечно, можем, — вздохнула я, думая о том, что после сегодняшнего дракончику стоит точно съесть побольше сладкого.

— Человек, а что ты открываешь за ненадобностью мужчинам, которые бьют детей?

— Мм-м, голову, — сориентировалась я, громко вздыхая. Не говорить же ребенку правду?

Но мой вздох восприняли иначе:

— Я вижу, что ты устала, человек. У меня последние вопросы. Пожалуйста.

— Хорошо.

— Кто такой ****?

— Мм-м, — протянула я, мысленно давая себе подзатыльник за то, что не следила за речью при ребенке. — Это нехороший человек, который бьёт детей.

— И врёт?

— И врёт, — подтвердила я, а потом заключила:— В общем, настоящий мудак.

— А **** и мудак — это одно и то же, получается? Зачем называть одну и ту же вещь одинаковым названием? — спросил дракон, а я порадовалась, что руки заняты и нет возможности стукнуть себя по лбу.

Быстрее бы дойти до рынка и занять ребенка булочкой. А лучше десятью, иначе, чувствую, наговорю и наобъясняю.

— Мм-м, близкие слова, но их не стоит так легко говорить. Особенно первое.

— Почему?

Вот сейчас как никогда я понимала тех родителей, которые говорили детям, что вырастешь — поймёшь. Но что-то мне подсказывало, что дракончик такими ответами не удовлетворится.

— Это ругательные слова и говорить их считается некрасивым.

— Тогда, человек, почему ты их сказала?

— Исключительный случай, — отрезала я, мысленно радуясь тому, что уже вижу ворота рынка.

— А я могу говорить **** в исключительном случае?

— В исключительном случае такое могут говорить только взрослые, — вздохнула я,заходя на рынок. — И то, лучше говорить «мудак». Пошли выбирать тебе булочки.

— Две?— дракончик на моих рука зашевелился и ещё крепче сжал хвостом руку.

— Хоть десять, лишь бы ты все съел.

— Я съем, человек! Я обязательно все съем, что ты мне купишь! Даже если лопну! — возвестил дракон, мигом перебравшись с моих рук на плечо.

Тяжеленький! И то, я практически уверена, что дракончики в его возрасте должны весить больше, ведь он явно недоедал. Надо купить не десять булочек, а больше. В запас. Не потому, что я такая заботливая и волнуюсь. А просто. Просто пусть будут.

Вопросы закончились, потому что дракончик увлекся тем, что стал рассматривать все происходящее на рынке. Он вертелся, оттаптывал мне плечо, а я шла в медленном темпе и искала лавку с выпечкой. О, даже сразу три рядом нашла. Думаю, там ребенок точно сможет выбрать себе все, что захочет. Я подошла к мужчине, который мне внушал больше всего доверия: весёлый, чуть полноватый, он накладывал хлеб не голыми руками, а специальной лопаткой, а сам был в подобие фартука. Да и от его прилавка исходил такой аромат, что дракончик на плече только слюнки не пускал.