Пригляделась, и даже положила руку ей на грудь, дышит нет? Непонятно. Касаться девушки, чтоб нащупать пульс, не хотелось, очень страшно стало, вдруг не найду.

Черт! Не похоже это на сон, совсем не похоже! Я своим чувствам доверяю и не могу все время обманывать сама себя, хватит уже, выяснили к чему это приводит.

Тогда где мы и почему все вокруг колодами лежат?

Закусила губу и в слабом свете, льющемся сквозь дыры в крыше, вгляделась в лицо соседки.

Отшатнулась.

Ее я тоже видела во сне, это она показала мне прореху в куполе из пятен.

Ладно, что бы это не значило, надо понять, жива ли девушка.

Придвинулась ближе. Зеркало бы мне, чтоб узнать, дышит или нет. Перед глазами замаячила какая-то темная дымка, мешающаая уловить хоть какие-нибудь признаки жизни, и я раздраженно смахнула ее.

Быть одной здесь было даже не страшно, а жутко до безумия. Меня колотило от этого дичайшего страха, что все здесь… мертвые.

Всхлипнула. Страшно не умереть, страшно остаться единственной выжившей и потом все время думать, почему так получилось и не могла ли ты что-то изменить, спасти еще хоть кого-то…

“Ну же, дыши! Пожалуйста!” – мысленно взмолилась я.

Девушка вздрогнула, резко вздохнула и открыла глаза.

– С@а! Че так холодно-то? – сказала она, а у меня слезы потекли от облегчения.

– Э-э, ты! Я не покойница, не надо меня слезами заливать, – она оттолкнула меня и кряхтя села. – Не поняла, куда эти уроды нас притащили? И че с остальными, спят? В такой холодрыге? Простынут же. Ладно, выбираться надо. Давай будить их.

Мы принялись вдвоем расталкивать соседей, но те не просыпались.

– Пульс есть, но будто не дышат даже, – сказала девушка. – Ни хера не понимаю. Это как вообще?– она требовательно уставилась на меня.

– Я Соня, – представилась. – Когда я проснулась, все уже так было, – обвела рукой сарай. – Я только тебя успела разбудить.

– Я Ксана. Ага, ага. Давай соображать, – соседка придвинулась ко мне ближе и прижалась, нырнув под руку. Я сняла и отдала ей куртку Кэт. Ксана тут же надела ее. – Я помню, как два придурка с бандитскими рожами вломились в комнату и потащили меня на улицу. Я орала, а потом меня вырубило. Суки! – припечатала она, – они людей похищают. Там во дворе уже куча трупаков лежала. Или?..

Она покосилась на лежащих на топчанах. Я кивнула.

– Да, это мы лежали в той куче. Я помню вон того и ту тоже, – некрасиво ткнула пальцами в тех, кого опознала. – И те рожи их на улицу уже спящими вытащили. И еще там все так странно было… – я замялась, не зная, рассказывать ли Ксане свои выводы.

Просто пока девушка шумела, возмущалась и ругалась, я думала. Версия была настолько невероятной, что Ксана оказалась бы права, приняв меня за сумасшедшую. Но придется рассказать, потому что другой версии у меня просто нет.

– Я говорила с Ираидой, хозяйкой центра, и поначалу решила, что она неудачно пошутила. Она предлагала забыть все, начать жить с чистого лица в другом мире. На Киуроне. Это книга такая оказалась, типа фантастики, я ее в комнате нашла на полке…

– Да, у меня тоже такая была, но там непонятно ни хрена, – перебила меня Ксана. – И мне хозяйка тоже про другой мир заливала. Я вообще подумала, что это секта, а она меня гипнотизирует.

– И что? – заинтересовалась я. – Не загипнотизировала?

– Кого, меня? – девушка фыркнула. – У меня отец цыган, я сама, кого хочешь одурачу.

Я прониклась. Цыгане, они мне всегда особенными казались. Будто есть в них какая-то тайна, которую они сами знают, но от других хранят. И это позволяет им быть бесшабашными и свободными внутри. Когда родители развелись и начали делить меня, у меня даже мечта такая была – с табором уйти. Но я поделилась с подругами, и меня живо переубедили. Рассказали всякого, начиная с “цыгане детей продают!”, что мне кажется, что моя фобия оказаться разобранной на органы с тех пор проросла.