Сначала поджаренные ломтики хлеба, намазанные какой-то зеленой пастой с кусочками помидоров и луком. Сверху на них положили сваренные в «мешочек» яйца и украсили зеленью.

Затем поставили в небольших тарелочках черную и жемчужную икру.

У меня неосознанно приподнялась бровь. Что дальше?

Затем принесли поджаренных морских гадов, красиво сервированных на широкой асимметричной тарелке вместе с овощами. Кажется, это были креветки.

Наконец, принесли и чай в полупрозрачном чайнике и сразу же разлили по изящным чашкам.

Завтрак был подан. Нам пожелали приятного аппетита и удалились.

Я потянулась к первому блюду – поджаренному хлебу с яйцом. Меня интересовала намазанная на нее зеленая паста. Рядом с ней приборов я не обнаружила, значит, можно есть руками.

Откусила кусок, прожевала… М-м-м, неожиданно приятное и мягкое сочетание. Однако второй кусок застрял в горле, когда лорд Ибисидский тем же недовольным тоном вдруг возвестил:

– Я хочу сказать, Адель, твои глаза столь глубокие, что я потерял в них свою родословную, и теперь ищу герольда, чтобы ее восстановить.

Я закашлялась и тут же, отложив экзотический бутерброд, отпила чай.

Знаете, прозвучал скорее упрек, чем комплимент! К тому же, нагло ведь врет – все он помнит о своей родословной! Иначе бы все было не так сложно, как сейчас.

– Неожиданно, – только и смогла сказать я, опуская глаза.

Нет, кажется, я определенно чего-то не понимаю.

Что происходит?! То он мило со мной беседует, то с серьезным лицом выдает вот это!

– Как тебе тост с авокадо? – уже другим тоном, куда более теплым, учтиво вопросил Одар, кивнув на мою руку, держащую хлеб.

– Авокадо? – удивленно протянула я. Но эта растерянность скорее из-за резкой смены тона и выражения лица мэра.

– Это такая зеленая ягода. Ее добавляют в салаты или же делают из нее пасту, смешав с овощами.

– Первый раз слышу, – призналась я.

– Я тоже узнал недавно.

Дальше мы ели в тишине. Видимо, мэр был голодным, как и я. Этой передышке я была рада, но все равно чего-то ожидала.

То ли продолжения сомнительных комплиментов, то ли информации об истинной цели нашей поездки. Вряд ли мы сюда приехали только ради вкусного завтрака.

Когда с едой было покончено, и лакеи начали убирать стол, я напряглась.

Но у Дара вдруг зазвонил переносной переговорный артефакт. Он вытащил его, слегка нахмурился и, повернув ко мне голову, произнес:

– Адель, я покину тебя на пять минут.

Я кивнула. В целом, мне даже будет чем заняться – пить чай и высматривать на горизонте чаек.

Мэр поднялся и вышел из-за стола. Так как я за ним наблюдала, то заметила, что в этот момент из его кармана выпал сложенный листок. Я хотела было окликнуть его, но он так шустро удалился, что просто не успела.

А потом слова и вовсе застыли на языке.

Листок раскрылся сам.

И я замерла, потрясенно уставившись на него. Потом, склонившись, подняла его и начала читать написанное ровным почерком мэра.

Да это же целая шпаргалка!

Аккуратным столбиком были выписаны все те комплименты, что мне успели озвучить. Рядом с каждым стояли приписки из серии «достаточно ли это оригинально?», «перефразировать», «не по-идиотски» ли.

Внизу я обнаружила целую цепочку ещё не высказанных фраз. И как хорошо, что он не успел их озвучить!

«Твои брови подобны миниатюрным радугам, которые соединяют небеса твоей красоты с землей»

«Твои ушки – это раковины жемчуга, созданные, чтобы слышать музыку звезд и шепот вселенной»

А-а-а! Кажется, тут старались. Ради меня…

Разумеется, я знала, что заглядывать в чужие бумажки – плохо. И что хорошие девочки уж точно не разворачивают эти самые бумажки и не вчитываются в каждую строчку периодически нервно подхихикивая.