Кроме того, из чисто практических соображений она предполагала, что это произойдет в кровати, а не на кочковатом поле под сумрачным небом цвета оконной замазки. Одна кочка неудобно впивалась Джульетте в левую ягодицу. Джульетта заметила грозовые тучи, идущие с запада, и подумала: «Сейчас польет». Краем глаза она видела, как ветер уносит шляпу Перри.

– Ах, – сказала она снова.

Он склонился еще ближе. Очень близко. С этого расстояния он выглядел не так уж привлекательно и, говоря начистоту, слегка походил на выдру. Джульетта закрыла глаза.

Ничего не случилось, так что она снова открыла их и обнаружила, что Перри пристально смотрит на нее. Она вспомнила, что в молодости он учился гипнозу. Боже милостивый, неужели он ее гипнотизирует? У нее вдруг закружилась голова, хотя, надо полагать, раз она со вчера ничего не ела, это от голода. И вдруг Перри вскочил на ноги, тыча пальцем в небо:

– Смотрите, ястреб-перепелятник!

Неужели это всё?

Джульетта кое-как поднялась на ноги и послушно задрала голову. Первые тяжелые капли дождя окропили ее лицо.

– Дождь идет, сэр, – сказала она.

Перри не слышал: он следил в бинокль за полетом птицы. Немного погодя он протянул бинокль Джульетте, она поднесла его к глазам, но увидела лишь унылое небо.

– Ну что, видели? – спросил он, когда она опустила бинокль.

– Да. Чудесно.

– Он не знает, что идет война, – сказал Перри.

Птица, кажется, навеяла на него меланхолию.

– Надо думать, что не знает, сэр.

– Перри, – напомнил он.

Затем они принялись искать его шляпу, проискали двадцать минут, признали, что это безнадежно, и вернулись к автомобилю.

При их приближении шофер вылез из машины. Джульетта видела, как он ухмыльнулся, заметив пропажу шляпы и грязь на коленях брюк, от которой не спас брезент.

– Хорошо прогулялись, сэр? – спросил шофер.

– Отлично, – ответил Перри. – Мы видели ястреба-перепелятника.

– Ну как, мисс Армстронг, понравилась вам сегодняшняя прогулка?

– Да, было очень мило. Благодарю вас.

Если честно – ни капельки, подумала она про себя.

На обратном пути ей отвели заднее сиденье, а Перри устроился впереди рядом с водителем.

– Мисс Армстронг, вам там удобно?

– Да, сэр. Перри.

– Можете вздремнуть.

Она последовала совету, пока Перри с шофером беседовали о футболе (оба оказались знатоками, хотя из них двоих хоть раз выходил на поле с круглым мячом только шофер).

По возвращении в Лондон Перри повел ее ужинать в ресторан «Бон-вивёр» на Шепперд-маркет, и она простила его за то, что он целый день морил ее голодом. Конечно, сперва ей пришлось переодеться: на пальто и туфлях запеклась корка грязи, а покрытые «лесенками» чулки уже не подлежали ремонту. Даже хороший ужин компенсировал это лишь с натяжкой.

Ужин, впрочем, был очень хороший.

– Ешьте, – сказал Перри. – Вы, вероятно, еще растете. Судя по виду, вас не помешает откормить.

«Как теленка на убой?» – подумала Джульетта.

Им подали курицу в белом соусе, пудинг с апельсиновым вареньем и к этому – «отличное пуйи», которое сомелье, по его словам, приберег для Перри.

– По нынешним временам такого не достать, сэр, – вполголоса произнес он.

Джульетта впервые в жизни пила «отличное» вино, впервые в жизни ужинала с мужчиной, впервые ела в дорогом ресторане, где на столиках стояли лампы с красными абажурами и официанты называли ее «мадам».

Перри поднял бокал и, улыбаясь, произнес:

– За победу.

Видимо, Джульетта прошла испытание, хотя у нее в душе затаилось подозрение, что в какой-то момент он ее все же «усыпил». А вдруг он ей внушил что-нибудь такое? Она видела гипнотизеров в цирке и теперь беспокоилась, что вдруг, войдя в столовую на работе, закрякает уткой или же, оказавшись в метро, вдруг решит, что она кошка. (Или еще чего похуже.)