Как же пригодился мой богатый опыт игры в «крокодила»!

С охранницами удалось наладить сносный контакт. Они даже заулыбались после того, как я попыталась спросить о маме котят. Ведь мне пришлось помяукать, чтобы изобразить кошку! Девушки тут же начали с выразительными лицами указывать на дверь, и еще дали понять, что мне надо переодеться, чтобы выйти.

Они принесли смену одежды, а еще они хотели меня осмотреть, но спрашивали на это разрешение. Я не стала противиться, ведь слова Айдарела об исцелении, даже подтвержденные котенком – это хорошо, но лучше убедиться! Ведь мне, как ни крути, вонзилась стрела в спину! Не знаю, кем надо быть, чтобы вылечить такую рану, тем более, не прикасаясь к моему телу! Чудотворцем, не меньше.

Судя по изумленным восклицаниям моих тюремщиц, Айдарел именно им и оказался. Какая же сила магии у того дракона? Что будет, если я не дай бог попаду к нему в руки? Если Айдарел может исцелять одной лишь силой мысли, то лучше пусть он меня никогда не найдет. Ведь он четко сказал: «я тебя не отпущу от себя». При этом о женщинах он весьма нелестного и категоричного мнения, слушать никого не хочет, и умеет лишь отдавать команду «к ноге». Может, конечно, он прекрасной души человек, но в глаза это не бросается. Если быть точной, то он не человек. Не надо мне такого счастья, спасибо.

После медицинского осмотра мне указали на кувшин с водой и таз для умывания, и протянули гребень и ленту для волос. Это было очень кстати, ведь мои рыжие пряди отросли до лопаток и все перепутались. Охранницы, все время не спускавшие с меня глаз, поняв, как тяжело их расчесать, даже помогли.

После этого нелегкого дела мне предложили переодеться и проследовать на выход. Стопка тряпок оказалась коричневым платьем с длинной юбкой в пол, а к нему полагались панталоны и нательная сорочка. Одежда выглядела новой, и я без сожаления сняла неизвестно чьи штаны и остатки кофты. Правда, тряпки эти взяла с собой, и внимательно посмотрела на охранниц – будут возражать или нет? Они согласно покивали.

Я решила, что это хороший знак – то есть в камеру меня возвращать не собираются.

Правда, очень скоро мое приподнятое настроение померкло. Девушки привели меня в большой зал, битком забитый народом.

В центре, на возвышении, стоял стол, за которым восседал молодой мужчина с жестким лицом. Рядом с ним имелась трибуна, пока пустовавшая. Напротив, на расстоянии пары метров, располагались в несколько рядов лавки, где тесно, впритирку, сидели люди. На первых рядах – богато, даже роскошно одетые мужчины и женщины, дальше – публика попроще.

Меня под перекрестными взглядами и шепотки толпы подвели к трибуне и усадили рядом с ней на незамеченную ранее табуретку. Я должна выступить в свою защиту? А как, если не знаю языка? Брана с его коробкой-переводчиком видно не было.

Но все оказалось интереснее. Люди загалдели, когда отворились двери, и под конвоем еще двоих охранниц в зал чинно вошла… моя фиолетовая мама-кошка. Впрочем, моя ли? Нет, кошка была та же самая, что я спасла из клетки, ее можно было легко узнать по проплешинами на лиловом мехе. Но людей она явно считала в лучшем случае слугами.

Пушистая красавица прошествовала с таким высокомерным видом, задрав хвост перископом, что любому становилось понятно, кто тут царица. Больше того – подойдя к трибуне, она издала короткий повелительный мяв и требовательно на меня посмотрела.

«Подсади меня на трибуну, девочка, – услышала я у себя в голове. – И, прошу, убери это изумленное выражение с лица. Говорить буду я, ты только делай, что я скажу, ладно?».