– Звездочка! – Она обхватила корову за шею, прижалась щекой к черной морде. – Видишь, как все плохо? Было хорошо, а стало совсем плохо.

– Ну, нам пора, – Сотник легонько толкнул Моргана в спину. – Мы поедем, хорошо?

– Далеко не уедете. – Дурочка не смотрела в их сторону, продолжала гладить свою корову. – Она вас теперь не отпустит.

– Ну, не отпустит так не отпустит! – покладисто согласился Сотник. – Как-нибудь разберемся, договоримся, если что.

– С ней нельзя договориться. Зря вы приехали, – дурочка вперила в них строгий, с укором, взгляд.

– Все, уважаемая, мы уезжаем! – Сотник взмахнул на прощание рукой, почти бегом бросился к джипу. – Морган, не тормози! – бросил он через плечо.

Но прежде чем последовать его примеру, Морган подошел к колодцу, склонился над зияющим, бог весть на какую глубину уходящим вниз провалом. Вода плескалась теперь где-то далеко внизу, и оттуда же, снизу, в его лицо дохнуло холодом и сыростью. Повинуясь какому-то непонятному порыву, он подергал за цепь. Цепь поддалась неожиданно легко, наверное, ведро и в самом деле за что-то зацепилось, а потом и вовсе оторвалось. И воды он так и не попил…

Вместо того чтобы усесться за руль и свалить наконец из этого чертова сада, Морган снова направился к колодцу. Медом ему там, что ли, намазано? Сотник в нетерпении надавил на клаксон. В ответ испуганно замычала буренка этой ненормальной. Морган обернулся, махнул рукой.

– Весело начались выходные! – Он уселся на водительское сиденье, взял протянутые Сотником бумажные салфетки, стер с руки кровь, обмотал рану найденным в недрах бардачка носовым платком. – Чувствую себя Алисой в Зазеркалье.

– Просто мы с тобой – дети каменных джунглей, а тут все иначе, ближе к истокам, так сказать. – Сотник открутил крышку с пластиковой бутылки, сделал жадный глоток.

– Мне дай, – попросил Морган, включая зажигание.

– Тебе докторша не велела, – усмехнулся он.

– Докторша мне не указ, пусть лечит своих аборигенов, а я пить хочу. С колодцем у нас не сложилось…

Да, с колодцем у них не сложилось. Колодцы в этой глуши с придурью, чужаков поить отказываются. Сотник протянул другу бутылку с квасом. Морган в несколько жадных глотков опустошил ее на треть.

– Славный квасок! – сказал он, нажимая на педаль газа. – И холодный еще.

– Да, натурпродукт. Только ты теперь не лихачь. Ты теперь под градусом, – Сотник похлопал его по плечу.

Из сада выехали без приключений. Разве что однажды дорогу им перегородило стадо ленивых, неспешно обмахивающихся хвостами коров, да уже на подъезде к озеру повстречалась ватага дочерна загорелых ребятишек на великах. Здесь, на озере, все было по-другому. Здесь было светло и радостно, несмотря на жару, дышалось привольно, и Сотнику вдруг до зуда в ладонях захотелось на рыбалку.

Ничего, даст бог, заполучат они с Морганом заказ, и будет им счастье с рыбалкой, шашлыками и прочей дачной прелестью. О том, что и пахать им придется, как каторжным, он старался пока не думать. Впереди их ждало знакомство с Яриго и открывались вполне себе радужные бизнес-перспективы.

Ехать вдоль озера было одно удовольствие, дорога здесь была хоть и грунтовая, но хорошо укатанная. На берегу то тут, то там попадались отдыхающие, но не в том количестве, как это должно было быть в таком привольном для бездельников месте.

– Здесь налево, – велел Сотник, сверяясь с показаниями навигатора. – Вон, видишь домик под синей крышей? Это и есть хатка местного головы.

– Славная хатка, – хмыкнул Морган.

Хатка и в самом деле была славная. Двухэтажный дом стоял на самом берегу. Место было тихое, укромное, окруженное небольшим сосновым леском. На спускающемся к воде деревянном причале стояло раскладное кресло, в котором, наверное, хорошо сиживать с баночкой холодного пива, любуясь закатом. Сотник вздохнул.