Он оттолкнулся и выпрямился. Улыбнулся так, что мне стало немного не по себе.

— Я заставлю тебя смотреть на себя, Петуния. Сдохну на этой твоей Ялвире, но ты будешь смотреть в мою сторону! Будешь!

Шумно выдохнув, он развернулся и вышел, кулаком ударив по замку на двери.

26. Глава 25

День прилета. Я дождалась этого момента. Всю ночь плохо спала — все соскакивала и проверяла время. Еще об этом орше думала. Мысли мои не покидал, жердина такая. Вот кто его за язык дёргал? Ну!

Теперь вот прокручивала всё, что с ним связано было. И правда ведь, приезжал за мной в университет с братом. Всегда старался, чтобы мы вместе сидели. Спрашивал о чём-то. Учёбой моей интересовался. А я?

Да я думала, что он просто так там сидит. Откуда мне было догадаться, что... Да нет. Бред же. Что во мне он мог интересного увидеть?

Ничего.

Скучная я.

Или нет?

В итоге так и не поспала. Вскочила на час раньше обычного. Первая закрылась в санзоне. Вместо своей экспедиции представляла Лукера в полотенце. В итоге из душа выскочила, толком и не помывшись.

И в столовую на завтрак явилась первая.

Уже сидела с контейнером и ложкой, когда пришёл Риме.

Он взглянул на меня и хмыкнул. Странно как-то. Может, у меня в этот момент нервы сдали, а может, и что другое, но я, не сдержавшись, выпалила:

— Что опять не так?

Я боялась, что он поймёт, кто мои мысли занимает. Страшно было, что мой интерес станет для всех известным.

— Ничего, — Риме взял завтрак и сел рядом. — Просто как дело касается науки, так ты впереди всех бежишь, а как что-то личное, так трусливо прячешься от всего и старательно делаешь вид, что ничего тебя не касается. И ты вообще слепа и глуха.

— Не понимаю, о чём ты, — фыркнула на него.

— Ну так я о том же, и толку. Но да ладно... Мне, как хрону, выросшему в логове, интересно наблюдать за вами. Это как наука. Раньше я мог только поглощать эмоции, а теперь и сам, кажется, на них способен...

— Лукавишь ты, Риме, — я хмыкнула. — Братьев любишь, за Ари и Дагена глотку перегрызёшь. Разве это не эмоции? Боишься, что кто-то прознает, что младший ваш чистокровный, переживаешь за его судьбу. И не нужно делать такие большие глаза, — я взглянула на него. — Все всё видят. Так что не вешай мне лапшу на уши, друг.

Он тихо засмеялся и вскрыл свой контейнер.

— Если уж совсем честно, то я и за тебя порву любого, девочка. Потому что люблю. Не на физическом уровне, а на духовном. Случается с нашей расой, чего уж. А то, о чём я тебе рассказываю — это другое. Хроны и любовь, та, что испытываете вы, несовместимы. Ну, во всяком случае, так думают. А я вот полагаю, что дело в воспитании. Нас просто учат, что женщина — это утроба, из которой берутся дети, и привязываться к ней, а уж тем более оберегать, ценить и заботиться о ней — не надо. Она вещь. Только когда мы из логова сбежали, я стал многое понимать. А уж когда в вашу семью попал... Так что мне интересно всё, Петуния. Любопытно.

— О чём сплетничаем? — в столовую ввалились все сакали разом.

— Петуния, а там на визоре уже Ялвира видна, — Далам тепло мне улыбнулся. — Еще несколько часов, и мы сможем сойти на ее поверхность.

Я соскочила с места, чтобы сбегать и посмотреть, но чья-то тяжелая рука легла на плечо и прибила меня обратно к стулу.

Да, за моей спиной стоял Лукер и пристально разглядывал присутствующих.

— Сначала завтрак, потом всё остальное, никуда планета с экрана не денется. А поесть нужно. Обед мы сегодня пропустим, потому как будем заняты швартовкой и регистрацией. Потом несколько часов в катере. Так что только ужин и светит, — его голос звучал сухо и отстранённо.