— Думай, матушка, думай, времени не много. Пока Надежда Карповна не сошли с поезда, время есть. Вы предложите, а мы с Олюшкой все остальное расскажем, обскажем, слова нужные из книжек подберем.

Матушка сидела, сжав губы, минут пять, потом велела Дарье сходит за соседкой и принялась одеваться. Я впервые за время знакомства со своей родительницей увидела, что мать без прически вышла в люди, или позвала кого-то к себе.

Надежда Карповна, была при параде. Видимо, готовилась уже сойти с поезда во всеоружии. Она удивленно обвела взглядом всех, сидящих в комнате-купе, а потом и саму комнату:

— Видать, вы раньше успели купить такое купе. Когда я отправила за билетами, все уже распродано было. Первым классом пришлось ехать, - поджав губу, сказала она, приняв из рук Дарьи кружку с кофе.

— Да, мы за неделю брали, Надежда Карловна. Но и первый класс неплох здесь, скажу я вам, не плох! – матушка елейно заулыбалась, только завидев, как Сашенька сжала губы, давая понять, что надо прийти к решению вопроса как можно быстрее.

— Хорошо, скоро выходить. Устала от дороги. Лишь бы тут еще дочь устроить с комфортом, да врача подобрать правильно. Они ведь только на словах все хороши, а как за дело, так сразу: «таково течение нашего лечения», - Надежда сама засмеялась получившейся рифме и собеседники тоже засмеялись.

— Значит, не купили еще номера? – поинтересовалась матушка.

— Нет, да и мне вернуться надо. Пристрою ее и обратно, - все еще не понимая, зачем ее пригласили, Надежда Карповна оглядывалась.

— Хотела еще в тот день сказать, да вам не до этого было, милая. А чего бы вам Софью в нашу лечебницу не пристроить? У нас ведь там благодать, - наконец перешла к делу Степанида.

— У вас своя? И молчали… А чем лечебница славится? – Надежда свела брови на переносице, будто вспоминая хоть что-то связанное с Пятигорьем.

— Вот на меня гляньте, Надежда Карповна. Я ведь в два раза ширше была, - вставила Саша и привстала, показывая себя. Ольга за десять минут до этого затянула и без того узкую талию Саши в корсет.

— Вы похудели там, милочка? – в глазах Надежды загорелся наконец тот огонек, который так хотела увидеть Саша.

— Да, стыдно признаться, сколько я весили. А сейчас вот… отбою нет от женихов. Всего три месяца Василь Васильич со мной занимался. Так ведь не только это. Я веселее стала, и матушка не нарадуется, - Саша заметила, что Надежда переключила свое внимание на Степаниду, и снова состроила матери рожицу, мол, давай, «не нарадуйся».

— И то верно. Ходила… бука букой, ни слова от нее, ни пол слова, а теперь вот рот не затыкается, а как в люди выходим, все внимание к Сашеньке, порой даже неудобно, что на других девушек не смотрят, - матушка наконец вошла в раж, и понесла таких небылиц, что Саша еле сдерживалась, чтобы не засмеяться.

— А дорого ли? – наконец, нужный вопрос прозвучал.

— Курс, что я прошла, всего четыреста тысяч, - успела ввернуть Александра, внимательно наблюдая за лицом «потерпевшей». В этот момент Саша чувствовала себя Остапом Бендером и боялась, что собственная честность может помешать, и сказать слишком низкую цену. А это могло ой как напрячь любительницу ездить самым дорогим билетом.

— Всего? – прозвучал еще один важный в ценообразовании вопрос.

— Ну и проживание, воды, обслуга… еще миллион, - чувствуя, как по спине потекла холодная струйка, выпалила Саша.

— Ну, это даже очень неплохо, хоть я и не видела той лечебницы.

— Ой, у нас же фотографические картинки есть, сейчас принесу, - вдруг подскочив, выпалила Олюшка и Саша напряглась.