С чистой совестью я ополоснула лицо, смыла соль с зареванных щек, а потом включила душ. Пусть знает, что я вовсе не транжира. Помылась с головой за десять минут в спартанских, фактически, условиях. Переоделась обратно в пижаму, натянула носки и осмотрела себя.

Да, Алина… До чего докатилась. Глаза опухшие, вся осунулась, мокрые волосы свисают клочьями, а ведь я даже расчесать их не могу.

В ванной лежал гребень, но он явно принадлежал Мор-Госсену, волосики, вон, черные короткие. Соблазн был велик, гребень можно помыть, причесаться, снова помыть и положить обратно. Вот только… Вдруг он болеет чем? Вши этого мира передаются через мытую расческу? Может, они тут восстают, как зомби. А инфекции? Вдруг есть такие, что по воздуху передаются? Потянусь к расческе, а меня "хвать"! Об этом мире я не знала ровным счетом ничего, поэтому рисковать не стала. Обойдусь. Сначала изучу, какие тут болезни встречаются, а расческу куплю потом, на социально пособие, которое мне обещал Светлейший.

Соорудив на голове гульку, я зафиксировала ее своей резинкой и шутливо улыбнулась отражению в зеркале. Светленькая, голубоглазая, губы пухлые, брови дерзкие – мечта, а не попаданка!

Сейчас бы позавтракать и можно гостей встречать. Преисполненная уверенности, с ноги вышла в коридор, но за дверью ванной уже никого не было. С Мор-Госсеном мы не столкнулись.

Светлейший прибыл к полудню. Я увидела его в окно, в которое наблюдала за пробуждающимся городом. Сначала с опаской глянула на небо – на душе стало чуть легче. Солнце у них было одно: белое, яркое, круглое, зависшее на сером пасмурном небе.

Снега за окном было мало, зато ветер сильный, порывистый, пробирал до костей. Погода больше походила на раннюю весеннюю. Или, как это говорят, европейская зима! Сухая, бесснежная, даже какая-то печальная. Впрочем, грустила одна лишь я. Прохожие, укутанные в длинные пальто, бежали на работу, запрыгивали в повозки, когда те останавливались на несколько секунд, приветствовали друг друга и неразборчиво болтали.

Нет, язык я понимала абсолютно точно, осознание этого факта стало для меня чрезвычайным открытием. Светлейший прав, либо я угодила "к своим" русским, либо этот мир сделал что-то с моими ушами, отчего я прекрасно понимала окружающих. От последнего предположения свело мышцы. Если здешние встроили мне переводчик, может они и ещё что-нибудь со мной сотворили? Я беспокойно ощупала открытые участки тела, но физических перемен не нашла.

От скверных мыслей отвлёк вежливый стук в заднюю дверь. То есть для дома – заднюю. Для меня же это был самый парадный и единственный вход.

Гостя разместила на кухне. Просто.. где еще? Из помещений, что были на моей половине дома: кухня, маленькая кладовка на первом этаже, спальня и ванная на втором. На кухне я нашла пару тощих табуреток, приставила к столешнице, заварила простой черный чай из подаренной городом корзины. Печенья в ней не нашлось.

– Алина, вы очень любезны, – пригубил чай Светлейший.

В белом костюме, высокий и солидный, он с трудом умещался на маленькой табуретке.

Я скромно пожала плечами.

– Мои документы уже готовы?

– Боюсь, что это не быстрый процесс. Я оформил вам справку, которая временно будет замещать вам паспорт, и вид на жительство. Спрячьте, это оригиналы.

Я переняла два тоненьких листочка и отложила их на безопасное расстояние.

– Всё остальное вы получите сами в социальном фонде. В том числе пособие на первое время. А для устройства на работу обратитесь на биржу труда. Обещаю, что-нибудь вам обязательно подыщут.