– Сюда нам больше лучше не попадать, – покачал головой Алазар.

– Да брось, махнул лапкой кролик. – Они ещё несколько поколений будут перестраиваться на новые габариты, не до мести будет. А потом и вовсе только спасибо скажут.

– Я не поняла, ты что, желания исполняешь? – спросила я у Кроля.

– Не проси у него ничего! – как-то слишком поспешно и нервно высказался Алазар.

– Бяка ты, демоняка, – обиженно проворчал Кроль и ускакал в зал.

– А почему нельзя у него ничего просить? – спросила я у Алаза.

– Потому что, если бы это недоразумение могло нормально желания исполнять, его не гнали бы из всех миров палками, – хмыкнул мужчина. – Наш Кроль желания исполняет, это да, вот только, как правило, криво и с последствиями. В общем, не стоит рисковать.

– А кто он вообще такой на самом деле? – спросила, наблюдая за тем, как Коль прыгает между столами и переговаривается с постояльцами.

– Утверждать не возьмусь, но мне кажется, что какое-то непутёвое божество, – пожал плечами Алазар. – Видимо наказали кроличьей шкуркой за проступки, вот теперь и скачет по мирам, собирает манну от исполненных желаний, чтобы из этой шкурки выбраться. Но, как сама видишь, пока не преуспел. Лапки кривые.

– Да, криволапого бога-кролика мне только и не хватало для полного счастья, – протянула я.

– Никто не знает, что ему нужно для счастья, – улыбнулся Алазар. – Если бы знали, в Табакерке и нужды не было бы.

– Простите, – вдруг подошёл ко мне наш новый постоялец, гремлин. – Помощь нужна нам.

И он протянул мне грязный свёрток, который я по инерции взяла. И только потом услышала, как в этом кульке из тряпья кто-то захныкал. Ребёнок!

– Так, что вообще происходит? Это как понимать? Что мне с этими новенькими делать?! – нервно вопрошала я, расхаживая по кабинету.

– Это всего лишь ребёнок, Лина, – уже в третий раз повторил Алазар.

Я в третий раз вздрогнула и поморщилась. Свежи ещё были воспоминания о том, как свёрток в моих руках начал голосить и брыкаться. Уронила бы, если бы родитель обратно не забрал.

Нет, я не то, чтобы боюсь детей, но как-то не привыкла к ним. Вообще, в принципе к детям, и тем более к нечеловеческим! Мои контакты с младенцами за всю сознательную жизнь сводились к «ути-пути, какая лапочка, пусть у вас всё будет хорошо». И всё это произносилось на расстоянии, от чистого сердца, но как-то на автомате. Ну вот не сложилось, не было у меня ни младших сестёр-братьев, ни племянников. Я вообще у родителей поздний ребёнок, у меня даже племянники почти моего возраста, и то мы не общаемся особо.

А тут мне пихнули в руки свёрток с пищащим ребёнком, да ещё и озадачили на тему «покормить и спать уложить».

В общем, опозорилась перед всеми по полной программе. Даже Алазар с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться, когда я сиганула из зала, подальше от нового постояльца с довеском.

В кабинет ноги сами принесли, очнулась только, когда дверь за собой захлопнула. И выдохнула с облегчением. Но успокоиться не успела, Алаз припёрся. И начал объяснять, что ничего страшного, Табакерка всё может, ребёнок не проблема.

– Это же ребёнок! – воскликнула я, взмахнув руками. – Ему нужны особые условия, стерильность, кроватка, одежда, питание по часам. Это огромная ответственность! А тут… тут… да монстры всякие бухают сутками напролёт!

– Не бухают, а залечивают душевные раны, – хмыкнув и сложив руки на груди, заявил Алаз.

– А это не одно и то же? – ехидно спросила я. – Ребёнку нормальное питание нужно, а не ассортимент взрывоопасных бутылок из бара.

– Ты так паникуешь, будто тебе самой его грудью кормить, – хмыкнул Алазар.