– У нее был распахнут лишь верх… И она ложилась на кровать… Но мой дар не лгал!

Боги! Ну как же ловко эту дуру обвели вокруг пальца! Да и принц хорош! Какого черта приперся в поместье, зная, что им нельзя видеться до самого брачного ритуала?

Опять же… Дар открылся так поздно… Лагоде дали шанс предотвратить ту ситуацию, а она…

– Твой дар не лгал, Лагода. Но ты не справилась с божественным испытанием. Полагаю, что твой дар до сих пор не раскрыт полностью. Уж не ведаю, отчего твой дар проявился так поздно, но Священная Пара дала тебе шанс предотвратить злодеяние. Сомневаюсь, что твой жених осознанно возжелал твою кузину. Да, всего веха прошла, как ты поняла, чем обладаешь. Но ты могла развязать узел! А вместо этого выбрала идти по пути второго узла, сулящего смерть, верно? После того, как ты отказала жениху в храме, кто помог тебе сбежать? Королева?

– Это уже неважно! – Лагода вдруг резко вышла вперед меня и посмотрела на бывшего жениха. – Как вы могли думать, что на ложе вхожу я, если наша первая ночь должна была состояться на вашем родовом алтаре?! Как я могла отказаться от этой традиции, когда от этого зависело получение магического дара нашего дитя? Провести ночь с вами до того, как стану законной женой! Разве я могла пойти на такое?

– Меня опоили, Анджарли. Но ты права, это уже неважно. Я совершил страшную ошибку, однако и ты заблуждаешься. У меня нет наследника.

Увы, чуда не случилось.

– У меня есть дочь.

Я все же не могла не отметить, что мужчина, несмотря на горькую правду, держался молодцом. Я видела, чувствовала его желание защитить дочь. Вряд ли он испытывал чувства к ее матери, но ребенка в случившемся точно не винил.

А это, знаете ли, дорогого стоило – не отказаться, не уничтожить, позволить жить. И что восхищало еще сильнее – полюбить.

– Лагода, ты знала, в какую семью вступаешь. Ты проходила жесточайшее обучение, ты видела, как обращаются с тобой люди, видела коварство… Неужели ты верила, что вам позволят быть вместе? Что королева и правда перешла на твою сторону? Защита нужна была не только тебе! Думаю, Священная Пара дала тебе этот дар, чтобы и ты могла защитить того, кого любишь. Но вместо этого ты решила, что жертва лишь ты, и весь мир против тебя. Так разве это жених тебя предал?

Я покачала головой. Одну одурачили и не вложили в голову мозги, а вот второго реально предали. Сначала мать, затем невеста. И если у последней существовало оправдание в виде собственной молодости и глупости (хотя, как по мне, сомнительное, с учетом длительного нахождения в серпентарии. Это ж как там надо было жить, чтобы не отрастить зубы?), то у первой – не было ни единого.

– То, что ты смогла невредимой уйти из храма, явно не твоя заслуга. Ты нанесла страшное оскорбление семье правителя. Публично. Полагаю, по замыслу врагов тебя на месте казнить должны были.

– Я не мог этого позволить. Да, семье правителя нанесли сильнейшее оскорбление. Дважды, как выяснилось позже. Да, меня одурачили и опоили, но ночь с другой женщиной действительно состоялась. И о том, что о ней стало известно Анджарли, я понял в храме. Мое желание скрыть все, моя глупая вера в то, что последствий не будет – результат собственных заблуждений и ошибок. Мама хорошо подготовилась…

Лицо мужчины искривилось, отчего лично меня пробрало. Страшно это – смотреть на обожженное лицо, на котором один глаз не открывается, и при этом сам мужчина словно чувствует боль.

Впрочем, боль он явно испытывал. Не физическую, так душевную.

– Лагода, ты и сейчас веришь, что только ты пострадала? – спокойно спросила я у нее. – Тебе неинтересно узнать, что было после твоего побега? И не хочешь ли сама рассказать, кто вложил в твою голову, что у Аджая родился сын, а не дочь? Или она все равно унаследует корону?