– А если бы к твоей жене так пришли?

– Вот только не надо! Некогда мне сочувствовать. У меня за последнюю неделю это – второе убийство.

– Какой номер квартиры?

– Шестнадцатый. – Курильщик посмотрел на дверную табличку. – На четвертом этаже. – Он бросил сигарету, наступил на нее башмаком и осуждающе покачал головой. – Бросать надо курить.

– Простите, что вмешиваюсь, – заговорил Вячеслав Алексеевич.

– Еще сигарету?

Он покачал головой:

– Случайно услышал, что вы идете в шестнадцатую.

– Вам что за дело? С какой целью интересуетесь? Знаете Короткиных?

– Только Михаила, – соврал Вячеслав Алексеевич. – С ним что-то случилось?

– Убили. Этим утром его тело обнаружено в придорожной лесополосе у МКАДа.

Вячеслав Алексеевич опустил голову:

– Надо же, какое несчастье…

– Жена дома?

– Что? – Он поднял глаза.

– Жена Короткина дома?

– Я только что с ней говорил. Она думает, муж – в запое.

– Чертова баба! – крякнул курильщик. – Мужика порезали, как кроличью тушку, а она – все про пьянку.

– Вы – полицейские?

– Сам-то как думаешь?

– Прошу прощения, мне нужно идти.

Вячеслав Алексеевич вернулся в машину, однако не стал ее заводить, а откинулся на сиденье и уставился в лобовое стекло.

Ближайший прокат автомобилей располагался в старинном польском городе Кракове, до которого оставалось около пятидесяти километров. Дайнека побывала там, когда училась в девятом классе, со школьной экскурсионной поездкой. Она глядела на стоявшие вдоль дороги деревья, прокручивая в памяти вереницу тех давних событий: экскурсия в Вавель – дворец польских королей, Рыночная площадь – там накануне Рождества она с одноклассниками каталась на карусели.

«Теперь – август и карусели на площади нет. – Сделав это заключение, Дайнека прислонилась к стеклу и вздохнула. Ей вспомнился Джамиль. – Где ты сейчас?»

Она помнила его светлые волосы и сильные плечи. Помнила как он двигался, как засыпал, как любил. Помнила каждое прикосновение. То, как он смотрел на нее и какие у него глаза – серые и немного печальные. Она и теперь чувствовала на себе взгляд Джамиля. Любит ли она его? Конечно, любит и хранит ему верность. Она ждет его и верит, что он однажды вернется.

«Теперь мяч на его стороне», – сказала она себе и, ухватившись за эту мысль, вспомнила брелок в виде сердца из прозрачного сапфирового стекла. Сапфировое сердце, которое так много значило для них обоих. В тот первый раз, когда Джамиль исчез из жизни Дайнеки, он оставил брелок ей на память, и сапфировое сердце спасало ее от депрессий, помогая верить, ждать и любить. Спустя год, встретившись с любимым, Дайнека вернула ему брелок, и они снова расстались.

– Теперь мяч на твоей стороне, – тихо прошептала она.

Решив, что Дайнека говорит с ним, Вешкин ответил:

– Высажу вас у Рыночной площади. Пока вы гуляете, я поменяю машину.

Дайнека спросила:

– А куда денешь свою?

– Здесь много платных парковок. Потом как-нибудь заберу.

Они въехали в Краков. Сергей так и сделал: высадил девушек неподалеку от Вавеля, откуда было рукой подать до Рыночной площади. Там они должны были гулять до тех пор, пока он сам их не найдет.

Справедливости ради стоит заметить, что Дайнека с Настей провели несколько приятных часов: бродили по площади, ели сладости, которыми торговали с лотков, пили фруктовую воду. А в конце прогулки сели в тенек, под матерчатый тент – ждать, когда возвратится Вешкин.

После полуторачасового ожидания Настя посмотрела на часы и возмущенно пожала плечами.

– Если через пятнадцать минут он не приедет, я ухожу.

Дайнеке лень было уточнять, однако она преодолела себя, осведомившись: