В схватку вступают остальные бойцы. Один осторожно сокращает дистанцию, другой наступает с левого фланга. Они выжидают, рассчитывая, что Харпер увлечён схваткой с их товарищем. Но тот, даже не оборачиваясь, дает понять, что отслеживает их движения. Джек, не поднимаясь, перекатывается в сторону, но Харпер успевает перехватить его за плечо, разворачивает и бьёт локтем в ключицу. Джек сгибается, задыхаясь от боли.

Я с досадой кусаю губы, не зная, как помочь бойцам. Если начну палить по Харперу, могу задеть своих и сделать только хуже. Черт, почему он просто не сдался? К чему весь этот спектакль?

Слева один из бойцов делает рывок, стараясь отвлечь или хотя бы на мгновение сбить майора с ритма. Он бьет в корпус, стараясь ударом колена пробить печень, – классическая схема. Майор выставляет предплечье, блокируя атаку и уходит вбок, не давая себя зажать. Всё это почти на автомате.

Третий боец перехватывает инициативу и бросается в слепую зону, заходя с тыла. Действует быстро: короткий рывок, удар в плечо, попытка сбить с ног. Но Харпер будто чувствует угрозу кожей. Он резко смещается вперёд и вниз, перехватывает руку противника и резким рывком берет её в болевой захват. Это чистый контроль: локтевой рычаг, без лишних движений. Боец рвётся, пытается вывернуться, но майор увеличивает давление, заставляя его опуститься на колени, чтобы не сломать сустав.

Кайлер сражается один против троих, но создается ощущение, что он еще даже не начинал биться в полную силу. И все происходящее – лишь щадящая разминка. Дыхание не сбилось, движения четкие. Ни одной лишней траектории, ни одной неоправданной паузы. Он чертовски хорош, как боец, и дьявольски опасен, как противник.

– Не приближайтесь к нему! – выкрикиваю я, крепче сжимая пистолет. Хочу добавить, что они перекрывают мне обзор, но те, кто остался на ногах, уже снова окружают майора.

Они не могут просто отступить. Рефлекс, чувство долга и страх за товарища толкают вперёд. Первый делает ложный выпад. Вернувшийся в строй Джек пробует атаковать с другого угла. Рассредоточенной, но слаженной двойкой они пытаются создать давление с обеих сторон. Харпер не мешкает. Он резко отпускает руку пленённого бойца, освобождая себе пространство для следующего рывка. Не меняя стойки, он отступает назад, избегая удара Джека, и делает полуповорот. Левая рука скользит вверх, перехватывает запястье другого нападающего и тянет его на себя. В этот же миг правое колено Харпера врезается в живот соперника. Солдат с хриплым стоном сгибается пополам. Майор отталкивает его в сторону, будто разгружает мешок с амуницией, и разворачивается к Джеку. Тот успевает лишь поднять руки, но поздно – прямой удар в челюсть сносит его назад, и он валится на металлический настил.

Я больше не сомневаюсь. Навожу прицел и жму на курок. Отдача от выстрела бьет в травмированное плечо. Яростно рычу сквозь стиснутые зубы, поняв, что промахнулась. Пуля рассекает кожу на виске Харпера, кровь тонкой струйкой стекает по скуле. Он вздрагивает, резко поднимает голову, встречая мой взгляд, полный ненависти.

– Не стоило этого делать, – цедит по слогам, угрожающе, оскаливая зубы, словно дикий зверь.

– Да неужели? – не растерявшись, бросаю я и снова давлю на курок.

Пуля врезается в его плечо, заставляя мощное тело дернуться назад. Гремит ещё один выстрел – чёрт, снова осечка. Харпер не даёт мне ни секунды. Издав утробный рык, он бросается вперёд. Выстрелить в третий раз я не успеваю. Один рывок, – и он уже рядом. Удар сбоку выбивает из моей руки пистолет, и тот отлетает в сторону, теряясь в полумраке.