Сегодня я умру!.. Или от страха, или от зубов волка.

– Тише, – шептала я, медленно отступая к коридору. – Тише, – я не понимала, кого успокаивала. Себя, незваного гостя или истерящего песика.

Зверь сделал еще один шаг, и мои колени дрогнули.

Прыжок – и от нас с Серканчиком не останется мокрого места.

– Уходи! – я попыталась прогнать волка. – Уходи! Фу! – я как-то случайно наткнулась на видео, где мужчина прогоняет криком гризли и, не раздумывая, заверещала. – А-а-а!

Зверь на мгновение оторопел, потряс головой и клацнул зубами.

– Да бляха! – ругнулась я, вздрагивая, а по руках потекло что-то тепленькое. – Ну ты и Сережа, Серкан! – проворчала на описавшего пса.

Волк поднял морду, скривился, учуяв последствия страха моего собачонка. Фыркнул. Чихнул.

– Иди отсюда, – я протянула вонючую чихуашку, отгоняя зверя к распахнутой балконной двери. – Иди отсюда! Уходи! – я даже набралась смелости притопнуть. – Пошел вон! – но зверь вспомнил, что хозяин положения он, и одним прыжком преодолел расстояние, вынудив меня забиться в угол. – Мама! – я сжалась и зажмурила глаза. Серкан вывернулся и, поскуливая, сбежал, а мне осталась сидеть, ожидая скорейшей смерти.

– Фыр-р-р, – издало животное, носом тыкаясь мне в шею, втягивая воздух и проводя по ней языком. Размашисто, словно он не собирался менясъесть, а хотел вымыть. – Фыр-р-р, – повторил, от чего внутри все сжималось, как на американских горках, когда летишь в неуправляемой вагонетке вниз. – Р-р-рада, – проурчал он.

– Что? – спросила я, распахивая глаза и таращась на волка.

– Моя Р-р-рада, – повторил он, лишая меня разума и последних сил.

В голову ударил жар, а картинка перед глазами поплыла…

– Аф! Аф! Аф! – звонкий лай не умолкал. – Аф! Аф!

– Да встаю я, – проворчала я, убирая прыгающего песика с живота. – Блин, Серканчик, я в туалет хочу, прекрати!

– Аф! Аф! Аф!

– Бо-о-оже! – протянула я. – В кого ты такой настойчивый? В мамочку? – спросила, сгребая в охапку чихуашку, пряча его под одеяло и переворачиваясь на бок. – Еще полчасика поспим, и обещаю, мы с тобой погуляем.

Мой мужчинка возмущался, пофыркивал, елозил и никак не желал успокаиваться.

– Рваф! – издал на такой частоте, что я схватилась за голову и сжала ее.

– Ой, да встаю я! – рявкнула в ответ, приподнимаясь, и, сощурившись от солнца, осматривая комнату.

Воспоминание о возвращении домой яркой вспышкой ударило по затылку.

Волк.

Я.

Говорящий волк…

И я…

Я посмотрела в угол, где вчера вечером сидела и молилась за свою жизнь. Опустила взгляд, ощупала себя, словно не верила, что на мне нет платья. Я была лишь в трусиках. Хмуро взглянула на приоткрытую балконную дверь и радостную чихуашку.

– Бред! – резюмировала я. – Говорящих собак не бывает, да, Серкаша?

– Аф!

– Вот и я говорю, что нет.

Но на всякий случай я накинула халат и обошла квартиру, вернулась в гостиную.

Диван разложен. Постель расстелена. Платье на спинке стула.

Все выглядело как обычно.

Кроме некоторых деталей. Спать я ложусь головой к балкону, а тут легла ногами. И в каком бы состоянии я ни была, я всегда смываю макияж.

Только вот в фантазию о животном с человеческой речью поверить куда сложнее, чем в то, что я вчера вместе с девчонками выпила лишка.

Пока я пыталась восстановить картину вечера, мой рыженький мужчинка продолжал мельтешить под ногами и выпрашивать завтрак.

– Хм, – я взяла его на руки, понюхала. Если вспомнить, как он вчера испугался, то Серканчик должен был жутко вонять. – Скажи мне, – спросила я, идя с ним на кухню, – я вчера была не в себе?

– Аур-р-р, – проворчал он.