Немиров вновь тяжело вздохнул, словно я коснулась запретной темы.

– Я видел падение империй, – Константин ответил с некоторой заминкой. И переключился на вопросы о моем самочувствии, ненавязчиво помогая лечь на кушетку у аппарата УЗИ.

Тишина. Такая, что звенит в ушах. Или звенело в ушах от волнения, когда я подняла голову и заметила силуэт.

Дыхание перехватило.

– Самочувствие? – коротко спросил вампир, продолжая водить датчиком.

Мне пришлось откашляться, чтобы проскрипеть:

– Нормально.

– Прости, девочка, я интересовался не у тебя.

– М?

Первые секунды ушли на осмысление, и я повернула голову на Немирова, который возвышался надо мной.

– Я в порядке, – ответил он, не отрываясь от экрана.

Оборотень не моргал, смотрел сосредоточенно, словно никогда не видел ничего более удивительного.

– Послушаем сердечко? – Константин спросил для проформы, тут же включая звук и вызывая у меня неконтролируемую улыбку. На мгновение показалось, и он улыбнулся, едва-едва приподняв уголки губ.

Я вернула взгляд к Немирову. Он продолжал стоять, словно окаменев. Только грудная клетка выдавала в нем живого. Она высокого поднималась и со свистом опадала, словно оборотень пробежал много километров. Наконец он закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул и прочистил горло.

– Распечатай снимок, – прорычал. – Несколько.

– Без проблем.

Константин закончил УЗИ, включил верхнее освещение, я принялась стирать гель с живота, подозрительно посматривая на Немирова. Он продолжал стоять словно контуженный.

– Дай ему пару минут, – тихо сказал мне вампир, складывая снимки на край стола. – Оборотни впечатлительные, – добавил он. – Еще мгновение – и ему станет стыдно за свое бездействие.

Я не понимала, о чем он говорил, пока Немиров не встрепенулся, опустился рядом со мной, по факту рухнул на колени и не принялся трясущимися руками собирать гель, забрав у меня салфетку. Я проглотила возмущения, не стала задавать вопросы, которые так и крутились на кончике языка. Некоторые были слишком злыми для этого момента. Просто наблюдала.

– Через пару месяцев начнется активный этап гнездования.

– У кого? – поинтересовалась я, удивленная формулировкой.

– У будущего отца. Советую принять заботу и не расстраивать его. Иначе все усугубится.

– Я чего-то не знаю?..

Немиров словно был не с нами – полностью поглощен процессом. Брал салфетки, растирал их между руками.

– Так они мягче, – прокомментировал действия и склонился надо мной.

– Боюсь, тут будет особый случай. И гнездование может начаться раньше.

– Да что за гнездование?

– Это естественный процесс для людей и оборотней. Обычно ему подвержены будущие мамочки, которые всеми силами создают безопасное и уютное пространство для будущего потомства. В парах, подобных вам, – Константин жестом показал Немирову, чтобы тот меня аккуратно посадил, – гнездование охватывает мужчину.

– Я слышала о чем-то подобном. Но не думала…

– Терпение, девочка. Хорошо питайся, много спи и не спорь с оборотнем.

– Последнее вы добавили по его просьбе? – хмыкнула я, удивляясь, что Немиров все это время молчал.

– Нет. Я это озвучил для твоей пользы. Учись принимать заботу.

– Поверьте, я и так научилась многому за последние недели.

– Это похвально, – вампир перемещался рывками, что-то переставляя или ища на полках шкафов. – У многих на это уходит не одна сотня лет.

Даже на коленях Давид все равно выглядел внушительно. И хотя его действия казались странными, очень похожими на помешательство, но в сердце почему-то расцветала теплота. Такая же неконтролируемая, как улыбка при частом: «Тук. Тук. Тук».