В голове полный дезориентир. Пустота. Последнее, что помню, как с Барсом на спор пили. И я, кажется, даже победил. Потом темнота.

— Тимур Арсеньевич, как вы себя чувствуете?

Тут же в глаз ударил свет фонарика, и я поежился. Голову прострелило разрядом. Даже стон не смог сдержать.

— Что происходит?

Врач непонимающе уставился на меня и продолжил осмотр.

— Так, нужно пару швов. Признаков сотрясения я не наблюдаю. Переломов нет. Парочка ссадин. Повезло вам, молодой человек. Или алкоголь вас спас.

— Какой ещё алкоголь? Я пьяным за руль не сажусь.

Врач как-то зло хмыкнул, и тут до меня донесся разъяренный рев отца.

— Ах ты, щенок! Ты что себе позволяешь?

Меня оторвали от бордюра на котором я все это время сидел, и я столкнулся со взглядом своих же глаз, в котором плескались ярость и презрение.

— Ты какого черта под наркотой за руль сел?

Отец прошипел эти слова мне на ухо.

— Под какой, на хрен, наркотой? Ты сам, что ли чё-то принял?

Непривычно было видеть отца в таком раздрае. Обычно собранный, в костюме. Сейчас он выглядел так, будто его подняли с кровати и не дали толком сообразить, что происходит. Джинсы и свитер, взъерошенные волосы, покрасневшие глаза.

— А ты полюбуйся на себя!

Меня беспардонно протащили мимо полицейских машин и ткнули носом в зеркало. Капец... это единственное слово, которое описывало мое состояние. На лбу красовалась рана. Зрачки были неестественно расширены. Прибавить ещё потряхивающее тело, и картина становится ясна.

— Ну что? Есть ещё сомнения?

— Пап...

— Что «пап»? Врачи уже все и так обнаружили. И алкоголь в крови, и какую-то дрянь.

Я силился вспомнить подробности окончания вечера, но было пусто. Только шум в голове.

— Я клянусь...

— Арсений Петрович, разрешите, мы вашего сына подлатаем, и можете везти его домой.

Отец отступил и о чем-то начал переговариваться с правоохранительными органами. А я только сейчас начинал оценивать масштаб случившегося. И от этого зрелища по спине прошел мороз. Машина отца лежала на боку, от неё практически не осталось живого места. Как я уцелел, вообще загадка. Ещё три машины на обочине были сильно покорежены. Видимо, от более серьезных последствий меня спасло то, что было раннее утро. И просто не было прохожих, а машины стояли припаркованные.

— Пойдемте, молодой человек. Тут дел на пять минут.

Меня провели в машину скорой помощи, оснащенную всевозможным современным оборудованием. Сразу видно, что скорая частная. В государственной вряд ли бы мне стали накладывать швы прямо здесь. Повезли бы в больницу. А тут, и правда, пять минут, и никакой боли. Рану обработали, обезболили, наложили несколько швов, отмыли мои руки и лицо от запекшейся крови. В ушах гудело. Да и все тело словно через мясорубку провернули. Вот уж точно отходняк ловлю, и это вообще не улыбает.

Увидел несколько камер, которые пытались нацелиться на мое лицо, но стражи правопорядка надежно скрывали следы происшествия.

Отец запихнул меня на заднее сиденье, словно нашкодившего школьника. Только вот в школе мои шалости ни в коем разе не сравнятся с тем кошмаром, что я учинил на дороге.

— Полиция будет разбираться. Готовься к тому, что тебя позовут, и не раз, в участок. Даже не надейся, что я как-то тебя отмажу.

Едва приехали домой, отец скрылся из виду, а я свалился без сил на кровать, улетая в сон. Что же, мать его, произошло после клуба?

Ника

Не заметила, как наступило утро. Кадры страшной аварии отпечатались в памяти, хоть и успокаивало то, что не было жертв. Это ж в каком состоянии был водитель, что такое учинил? А если бы кого-то ненароком убил? Это же такой груз…