Мне это не нравится, не нравится, – стучит набатом в голове, пока он продолжает погружаться в меня размеренными толчками. Нет, я понимаю, что он не пытается намеренно сделать мне больно. Лишь берет свое. Он понял, что я девственница, но это его не остановило. А должно было? Рассчитывала ли я на такой эффект? Вряд ли. Я вообще ни на что не рассчитывала…

Давление становится невыносимым, при этом острой боли больше нет, она другая. Не такая сильная, но зато кажется бесконечной. Новый толчок и мой пронзительный крик. Впиваюсь ногтями в плечи мужчины, царапая гладкий атлас кожи. Все прекращается, Тимур отстраняется резко. Стягивает презерватив, выбрасывает в мусорную корзину возле двери.

– Блядь, ты правда думала, что меня это впечатлит? – спрашивает, в его голосе явно слышно не то что раздражение, скорее даже злость. – Ты знала, на что подписывалась.

Челюсти стиснуты, на лбу пульсирует жилка. Под ястребиным взглядом чувствую себя уязвимой. От него волнами расходится пугающая ярость. Снова начинаю дрожать.

Щёки пылают, мне хочется сквозь землю провалиться. Нашариваю одеяло и не решаюсь натянуть его на себя. На меня накатывает безразличие и слабость. Ноги и руки как вата, низ живота ноет, груди печет… Меня словно через мясорубку пропустили.

– Я хотела сказать. Но раз это неважно…

Мне удается сесть на постели. Смотрю на красное пятно под собой и чувствую ужасный стыд. Испортила белье…

Почему мне не наплевать на это? Юсупов сделал кое– что похуже. Меня испортил.

13. Глава 13

– Можно мне домой? – спрашиваю робко.

Никогда в жизни не испытывала такого сильного стыда. Но, в конце концов, в этот день многое случилось в первый раз.

– Тебе двадцать три года и при этом ты – девственница, – задумчиво произносит Юсупов.

– Мы еще долго будем это обсуждать? Думаю, я не обязана объяснять свою жизнь… Может, мне надо было на лбу написать «девственница» во избежание недоразумений? – оскорбленно вскидываю подбородок. Не знала, что это проблема.

– Это не проблема, Кристина. Я просто не люблю причинять боль тем, кто слабее. Но если тебе по кайфу быть мученицей, твое дело, – пожимает плечами. – Ты можешь принять душ.

– Я хочу домой.

– В моем пиджаке поедешь?

Прихожу в отчаяние. Он прав. У меня нет ни одежды, ни обуви. Можно позвонить Камиле, попросить привезти одежду. Но что я скажу? Да и впутывать ее не хочу. Увидит, чего мне стоила ее просьба, будет себя поедом есть…

Ты в этом уверена? – включается вдруг внутренний голос. – Камилла послала тебя в мясорубку не задумываясь…

Поспешно отбрасываю эти мысли, стыжусь их. Камилла была в безвыходном положении. Я же – сама виновата. Надо было быть осторожнее…

– Что же мне делать? – восклицаю в отчаянии. – Я не могу быть здесь…

– Придется, – холодно отрезает Тимур. – Ты будешь со мной столько, сколько я скажу. И я не хочу каждый раз слушать твои капризы. Завтра утром у тебя будет одежда, Кристина. Но ты будешь ночевать здесь. Столько, сколько я скажу. Сейчас сходи в душ, потом спать.

– Давайте я… перестелю простыни, – говорю, сгорая от стыда, потому что пятно подо мной просто огромное. Надеюсь, Юсупов ничего не повредил мне. Влагалище жжет, мышцы ноют… но боли вроде нет.

– Не надо, утром придет домработница, она все сделает. Сегодня переночуем в гостевой спальне, – холодно говорит Тимур, направляясь к двери.

– То есть... я еще не рассчиталась с вами? – бросаю вопрос ему в спину. Пусть сочтет меня тупой, но я должна понять, что происходит. Зачем я ему? Не похоже, что ему понравилось со мной. Выглядит крайне недовольным.