Стоило только немного привыкнуть к бурному нраву истинного медведя, который крушил всё, что встало на его пути, если что-то шло не по его плану и задумке.

Впрочем, он всегда быстро отходил и мог становиться даже плюшевым.

А каким еще мог быть настоящий медведь?

И сейчас ярость уже кружила внутри его огромного мощного тела, готовая опасно вырваться наружу, если что-то пойдет не так.

Ох и плохо же будет, если он не успеет забрать девушку себе по-хорошему!

Тогда не избежать крови и смертей.

А это хищник в нем любил до нервной дрожи.

Не меньше, чем бурный секс и вкусную еду.

Буран точно знал в какое село поедет горе-жених, чтобы отыскать имама для свадебной церемонии никах (прим. от автора «никах» - в исламском семейном праве это брак, заключенный между мужчиной и женщиной) и поэтому несся сейчас туда, в буквальном смысле сбивая собой деревья, когда не успевал вовремя затормозить.

Вековые деревья валились, осыпая каменистую землю корой, и ломаясь на части, но медведю не было от этого совершено ничего. Только лишний адреналин расползался в крови всё сильнее и сильнее, подобный яду, похожему на опаляющую лаву.

Нет никаких преград у берсерка, ведомого свое целью.

Такого смогла бы остановить только смерть.

И это людям даже самым сильным и смелым нужна мощная машина и пара часов в пути, чтобы достичь желаемого, следуя по опасным каменистым горным дорогам, а берсерку достаточно своих мощных лап и пол часа бега на пределе своей скорости.

Буран мог бы бежать в таком беге еще сутки, если бы это было необходимо.

И с радостью сделал бы это, чтобы хорошенько размять мышцы, но ближайший горны аул уже показался в ущелье, куда медведь и стал ловко спускаться, чуть сбавив скорость.

Острые камни не ранили его прочную шкуру и кожу на лапах, когда хищник спустился вниз и притаился за домами, чтобы обнюхать всё и составить полную картину происходящего.

Нельзя было, чтобы его увидели в медвежьем обличии.

И желательно голым в облике человека тоже. Особенно женщины.

Прятать ему было нечего.

Напротив!

Тем, чем наградила Бурана природа и медвежья кровь - нужно было только гордиться и, так сказать, впечатлять окружающих. В любом другом месте он бы блистал без стеснения, но в этом краю это было неприемлемо и очень плохо.

А местные законы и обычаи Буран соблюдал безукоризненно, потому что здешних людей искренне уважал. Он ведь сам сюда пришел, сам выбрал это место, и люди его приняли без лишних вопросов, за что медведь был благодарен до конца своих медвежьих дней!

И как же хорошо, что дом имама был не в самом центре аула, куда пришлось бы добираться голым, а почти на самой окраине.

А еще он был дома без женщины.

Совсем один. Так было тоже проще.

Калитка была открыта, и Буран громко постучался, прежде чем нырнул вперед.

Пожилой мужчина сидел в своем маленьком ухоженном дворике с благоухающими розами и несколькими аккуратными грядками, где было что-то посажено, и спокойно пил чай.

Такие люди были особенными.

От них веяло добром и пониманием, стоило только оказаться рядом.

А еще глубоко запрятанной болью, которая калечила души, но раскрывала их по-особенному, делая отзывчивой к боли других людей.

Буран поспешно прикрыл «стыд» руками и виновато изогнул брови, пробасив:

- Я прошу прощения за свой вид, отец! В горах нашел раненного человека, отдал ему всё, что у меня было!

Можно был бы добавить «вплоть до трусов», но кажется это было уже лишним.

Старец не осуждал его. Он тут же поставил свою чашку и поспешно поднялся, чтобы направиться к высоченному мощному незнакомцу.