- Это я уже понял. А где у вас кухня?

- Где-то там, - махнул рукой друг и наконец блаженно растянулся на диване, словно позабыл, как пол часа назад они жестоко бились и не жалели друг друга, - И мне тоже чай принеси.

- Только если будут сладости.

- Ищи на кухне, там точно всё есть.

На кухне было сто-о-о-о-лько всего, что задорный глаз медведя радостно задергался, а последние мысли о нелепых разборках с местными вылетели из головы окончательно и бесповоротно.

Буран особой стеснительностью никогда не отличался.

Уже спустя несколько минут он раздобыл самую большую тарелку, куда насыпал тонну всевозможных сладостей, печенья, халвы и мытых орехов, а еще прихватил с собой две каральки вкуснейшей домашней сушеной колбасы, которую делали только в Дагестане.

С этим набором он вернулся в зал к Булату, первым делом кусая колбасу.

- А чай где? – возмутился тот, хотя еле мог говорить из-за перекошенного лица.

- Я стаканы не нашел.

- Если нашел тарелку, то найдешь и стаканы.

Буран хмыкнул, но перечить не стал, только бросил через плечо:

- Братишка, тебе говорили, что ты очень вредный?

- И наглый. Да, каждый день это слышу. Кстати, мне чай зеленый.

Медведь хохотнул, но почему-то сделал всё.

Да-да, даже нашел и заварил этот чертов зеленый чай, который пах, как очень странная безвкусная трава.

Когда вернулась тётя Мадина с двумя аптечками в руках, она застала двух забияк миро пьющих чай с колбасой, и только покачала головой - ох уж эти мальчишки!

Не важно было им четыре года, четырнадцать или тридцать четыре - они все равно будут проверять границы друг друга на прочность, ломать носы и выяснять кто круче.

И ведь хоть бы поводы были какие-то весомые!

Впрочем, добрая женщина их не винила, потому что знала – только так закаляется характер истинных мужчин, способных встать на защиту своей семьи и своих друзей.

- Сначала обработаю раны этого забияки, потом посмотрю тебя, - присела женщина на диван рядом с сыном.

- Со мной всё в порядке, только царапины! – отмахнулся Буран, сосредоточенный на еде так, что едва не урчал от удовольствия.

- Сказала же, что посмотрю – значит, посмотрю!

- Понял, понял! Слушаюсь!

На самом деле медведь искренне кайфовал от атмосферы этого дома, этой прекрасной сильной женщины и даже от этого мужика, с которым он подрался.

Ну, вернее, все думали, что они дрались, и только Буран знал, что он не использовал и сотой доли своей силы.

Люди не представляли для него никаких проблем.

Сложнее было двигаться как они, и случайно не показать насколько сильно он отличается.

Когда через пару часов в дом вернулся отец Булата и застал своего сына в очередной раз в неприглядном состоянии, то поколотил его тростью, на которую опирался, потому что хромал.

Кстати, Бурана поколотил тоже.

Для профилактики.

Чтобы жизнь сказкой не казалась.

А потом сел рядом, налил себе чай из заварника, и тоже стал кушать сладости вместе с двумя побитыми оболтусами.

Уже тогда Буран понял, что его душа привязалась к этой семье.

Уходить из этого дома совсем не хотелось, потому что его приняли как родного, не смотря на то, что он сделал с Булатом.

Да и сам Булат был не в обиде на него.

- Скажи, как тебя найти, здоровяк? - едва выдавил он, когда медведь собрался уходить, поцеловав руки тёти Мадины за её гостеприимство и большое сердце.

- Поднимись в горы и свистни.

- Я приду к тебе, как только встану на ноги. Есть одно дело.

Но Буран пришел сам уже на следующий день.

Он не смог никак не отреагировать на доброту, с которой его встретили и проводили вчера в доме Булата.