Что выпрыгивает из Даши? Подводное чудовище? Глубоководная рыба? Другая женщина, живущая в темной глубине, словно русалка или ундина?

Даша проводит пальцем по запотевшему стеклу «тойоты». Никита думает: впервые в жизни я внутри аквариума, а не снаружи. И мы здесь – как две рыбы.

– Что это? – спрашивает он.

– Инь и ян, – отвечает Даша, – мужское и женское. Как мы с тобой только что. Я сразу это поняла, когда ты меня в «Азию-кафе» позвал.

Через час Никита стоит перед аквариумом у себя в офисе. Что же случилось, а? – спрашивает он.

Рыбы молчат. Они всегда молчат, на то они и рыбы. Но я представляю себе, как макропод – он же райская рыбка – выныривает из аквариума и отвечает:

– Что случилось? Ничего особенного. Просто на девятом году брака ты завел себе молодую любовницу. Это бывает. Самцы вида homo sapiens не отличаются моногамностью.

– Но я же люблю Машу, – говорит Никита. – Ладно там моногамия, но любовь? Как же любовь?

Райская рыбка выбивает хвостом фонтанчик и уходит под воду – на этот раз без единого слова, как и положено рыбе.

Это называется флешбэк. Знакомые наркоманы объясняли: если принимать ЛСД или еще чего, через какое-то время воспоминания о трипе могут вернуться на ровном месте и будут реальней самой реальности. Раньше у Мореухова не было такого с алкоголем – но сегодня утром вдруг отчетливо вспомнилось.

Идет дождь. Мореухов стоит с двумя девицами, прячутся под одним зонтом, передают друг другу бутылку. Это все – под аккомпанемент капель, отскакивающих от натянутой над головами материи. Судя по прозрачности и отчетливости этого звука, у Мореухова третий-четвертый день запоя.

Как зовут девиц, Мореухов не знает. У той, что повыше, мужская куртка цвета хаки, короткая юбка, мелкими кудряшками завитые волосы. Вторая едва достает Мореухову до плеча, пальтецо расстегнуто – наверное, чтобы подчеркнуть сиськи. У полных женщин часто большая грудь, чуть было не сказал – вымя, хотя грубо, конечно, так говорить, даром что у толстушки какой-то телячий взгляд, не сказать – тёлочий. Большие такие глаза, бессмысленные, еще и подведенные дешевой тушью, которая уже течет по щекам. Да, одним зонтиком трех человек не накроешь.

И Мореухов отдает зонтик: Держите, девчонки! – а сам выскакивает под дождь, запрокидывает голову и делает из горла два больших, от всей души, глотка. Внезапно резкой вспышкой: Что я здесь делаю, а? Может, впрочем, не было тогда никакого что я здесь делаю, так, обманное воспоминание, аберрация памяти, никогда не доверяйте флэшбэкам. Может, стоял тогда Мореухов под дождем, задрав голову к сумрачным небесам, отряхиваясь, как собака, вышедшая из воды, стоял и ничего такого не думал, холодные капли на небритых щеках, промокшая куртка, дырявые кроссовки… и в этот момент толстушка спрашивает: А любовь? Вы верите в любовь? – и Мореухов, оторвавшись от бутылки, говорит:

– Да, конечно. Как можно не верить в любовь? Любовь существует, она придает смысл нашей жизни, без нее мы были бы никто и ничто. Она всегда – с первого взгляда, даже если ты об этом с первого взгляда и не знаешь.

И вот Мореухов говорит, две девчушки слушают, прижимаются друг к другу под куполом зонта, передают друг другу бутылку, и он замечает, что они похожи: мокрые волосы, слишком яркая помада, слишком раскрасневшиеся лица, слишком хриплые голоса. Голоса, кстати, может, и в самый раз, кто ж знает, сколько времени они уже пьют, первая это бутылка, вторая или пятая. Кто ж знает, познакомились они только что, здесь, у магазина, обе уже бухие, или, наоборот, одна пришла к другой в гости, скажем, на день рождения, скромный такой девичник на двоих, выпить чаю, поговорить про любовь, кино какое-нибудь посмотреть, купила только бутылку сухого, неудобно ведь с пустыми руками, а потом нашлась еще одна… Что, кстати, значит