Они завтракают вдвоем. Она – в ночной рубашке, Никита подарил два года назад. Сейчас рубашка висит на ней, как на вешалке. Он голый по пояс, в одних джинсах.

– Приходи пораньше, – говорит Маша, – я без тебя скучаю.

Никита кивает, смотрит на часы. Девять ноль пять.

– По-моему, я поправилась, – говорит Маша. – Надо взвеситься.

Все женщины хотят похудеть. Маша мечтает поправиться. Ей кажется, у нее слишком плоский живот и почти нет груди.

У Даши большие груди, полные бедра. Она, конечно же, хочет похудеть.

Никита через стол передает жене еще один тост, Маша кладет сверху сыр, отпивает кофе. Девять четырнадцать. Поеду на машине – не успею, думает Никита. Что же это за город, если на метро быстрее чем на машине? Может, позвонить, сказать, что опаздываю? Нет, поеду на метро, так быстрее.

– Ты меня совсем не слушаешь, – говорит Маша.

Девять двадцать три.

– Я пойду, – говорит Никита.

Быстро надеть рубашку, свитер, зимнее пальто. Черт, ненавижу пальто, когда на метро. В куртке тоже нельзя – вечером на встречу. Джинсы и свитер – это демократично. Те, кому надо, видят: джинсы и свитер – дорогие, как-никак не с оптового рынка. А куртка – неприлично, какая бы ни была.

Девять двадцать восемь.

– Ты меня совсем не слушаешь, – повторяет Маша.

Никита смотрит, словно видит жену первый раз за утро.

– Я опаздываю, – говорит он, – прости.

Целует в щеку, выходит.

По дороге к метро набирает Дашин телефон:

– Прости, я задерживаюсь. Пробки по всей Москве, посмотри сама, какой снег.

Не говорить же, что слишком долго завтракал с женой. Ну и про метро тоже лучше не говорить – он же богатый папик, должен ездить на машине.

Никита не любит ездить на машине. Но каждый день говорит себе: выйду пораньше, не пойду в метро. Там противно, воняет омерзительно, домой весь потный приезжаю. Да, конечно, пробки, ехать долго – но я-то знаю: не в этом дело. Вон Костя давно говорит: не любишь сидеть за рулем – найми шофера, не так уж дорого, да и насчет парковки дергаться не будешь. Ты же нормально зарабатываешь, в чем дело?

Нет, думает Никита, как-то не вижу я себя в машине с шофером. Машины с шофером – это для серьезных мужчин, для тех, про кого глянцевые журналы снимают фотосессии, для тех, у кого берут интервью деловые издания. Косте вот машина с шофером идет. Костя – Настоящий Успешный Человек, ему, наверное, мама в детстве не объясняла сто раз: Все зло от денег, нам и так хорошо, нам и так хватает.

Вот поэтому я и езжу в метро: почувствовать себя живым человеком, не глянцевым персонажем из бизнес-приложения.

Даша живет с родителями на другом конце города. Никита еще раз позвонил от метро, зачем-то уточнил адрес.

Он немного нервничает. Ладно там, случайный секс в гостинице, а вот переться на край света, врать Маше, врать ребятам, прогулять пол рабочего дня – совсем другое дело.

Тоже скажешь – «прогулять», усмехается Никита, кто с меня спросит? Я же теперь – главный начальник, хозяин, владелец бизнеса!

Но все равно – Никита нервничает. Зачем Даша позвонила ему два дня назад? Спросила, как прошли похороны, – ну да, он сказал ей, что умер его дядька, ну и что? Не тот у них формат отношений, чтобы такое спрашивать. Никита ответил: Хорошо. А что надо было сказать?

Даша спросила:

– А что ты делаешь послезавтра?

Никита запнулся, хотел было буркнуть «работаю, что же еще?», но вместо этого сказал:

– Собственно, ничего не делаю. В первой половине дня совершенно свободен.

Зачем сказал – сам не знает. Надо было холодно отшить, не пришлось бы переться на край света, не пришлось бы брести под мокрым февральским снегом, плутая между одинаковых шестнадцатиэтажек, почему-то стесняясь спросить прохожих, где здесь дом 104, корпус 3.