Тогда уже веки Людвига дрогнули и приоткрыли глаза. Они были мутными, но поискали лицо друга и уставились на него.

– Хорошо. Продолжу, – тот изобразил согласную улыбку. – Твоя жена была в новом платье. Должно быть, сшила его только недавно. Ведь, не любит эта упрямица примерок и визитов портных, а тут, нате вам, сподобилась заказать обнову! Знаешь, почему? – Ганс хитро прищурился. – Догадываешься? Нет? Неужели? Ладно, скажу. Она, эта хитрюга, хотела скрыть свой округлившийся животик. Вполне уже приметный, кстати.

Тут глаза принца совершили медленное перемещение и принялись рассматривать уже лекаря. Густав понял немой вопрос и стал отвечать на него сразу же.

– Я вам уже докладывал, Ваше Высочество. Беременность протекает нормально. И на этом сроке, конечно, ее уже заметно. И вполне возможно, что ребенок будет крупным. Вот и…

Пальцы обеих рук Людвига сжали простыню так, что смогли ее скомкать.

– В общем… – продолжил лекарь. – И мать и ребенок чувствуют себя отлично. За них можно совершенно не волноваться. К тому же, я буду продолжать за ними присматривать. Каждый день.

– Почему ты, друг мой, упрямишься и не хочешь разрешить ей тебя навестить? – снова заговорил Ганс. – Смотри! Я тебя предупредил, что у твоей жены имеются какие-то свои, только ей одной понятные взгляды на наш двор, и особенно, это я успел приметить, на фрейлин королевы, – сделал при этих словах такое выражение лица, которое всегда сигналило, что намекал на что-то очень важное. Потом проследил и отметил, что принц слушал его с полным вниманием, потому и продолжил. – И только что, на моих глазах, твоя встретилась с Матильдой. Ты бы видел, каким синим пламенем вспыхнули ее глаза! – Ганс покосился на Людвига и смог различить, как дрогнули его губы в некой попытке то ли сказать что-то, то ли изобразить иронию. – Ты бы не был так беспечен, друг мой. Советую тебе именно это. Если женщины невзлюбят друг друга…

– Убрать, – чуть слышно и было заметно, что с большим трудом, произнес принц.

– Что, прости, ты сказал? Убрать? Кого?

– Ты поглупел, Ганс? – скривился совсем Людвиг. – Не Алису же!

– О, как ты сегодня многословен, брат! Приятно слышать. Хоть меня глупцом назвал напрасно. Я когда еще тебе говорил, что…

– Я просил мать, чтобы удалила Матильду от двора. Видимо, проигнорировала мои слова. Теперь проследи за этим ты.

– Хочешь, чтобы я поговорил с королевой?

– И решительно. Иначе я сам…

– Ладно. Это я сделаю. Но, может, ты, все же, разрешишь ей тебя навестить? Что ты так упрямишься?

– Не время еще. Не хочу, чтобы видела меня таким слабым и никчемным.

– На меня говоришь, а сам глуп определенно. Да женщин не корми, не пои, а дай кого-нибудь опекать и жалеть. Она бы…

– Не хочу, и точка. Вот поправлюсь, тогда.

– Боюсь, что выздоровление еще займет приличное время, – вмешался лекарь. Он приподнял с раны салфетку и внимательно рассмотрел края красного рубца. – Если бы стрела не была отравлена, тогда да, тогда ваш крепкий организм восстанавливался бы быстрее. А сейчас ему приходится бороться сразу с несколькими бедами. Еще и ваше бедро! Там вражеский меч глубоко повредил мышцу. Думаю даже, что в будущем Вашему Высочеству грозит хромота. А пока…не менее месяца понадобится, чтобы вы могли встать на ноги, а то и два.

– Вот! – теперь Ганс перенял разговор. – Не станешь же ты все это время держать Алису на расстоянии от себя?! Давай, я приглашу ее сюда? Посмотрите друг на друга. Поговорите.

– Нет, я сказал.

– Вот ведь упертый болван! – чуть не выплюнул эти слова его друг. – Я дело тебе говорю, а ты…