Жив! Мой сыночек жив! Слезы, только теперь уже от радости, бегут нескончаемым потоком, а я даже не пытаюсь их стереть. Просто нет на это сил.

- Пожалуйста, - шепчу, как в бреду, еще сильнее сжимая руку медсестры. – Отвезите меня к Никите. Я сделаю все, что захотите. Хотите денег? У меня есть деньги. Любое ваше желание, хоть звезду с неба! Только можно мне увидеть сына? Хоть одним глазком?.. Пожалуйста, если вы мне не поможете, то я сама пойду, - пробормотала я, снова пытаясь встать с каталки.

- Да вы ненормальная! Не нужны мне ваши деньги! Оставьте себе! К ребенку отвезу. Но сразу договоримся: три минуты, не больше. Меня итак могут уволить за то, что потакаю вашим капризам.

- Не уволят, - твердо произношу, прикрыв бессильно глаза. – Не позволю.

Я сразу узнала его. Сердцем почуяла. Эта незримая связь между ребенком и матерью будет всегда. И именно она сейчас вела меня и придавала сил. Я снова предприняла попытку встать, но была решительно остановлена медсестрой.

Бросила на нее благодарный взгляд и снова вернула его к Никитке. Он лежал там такой совсем маленький, беззащитный и одинокий. Я буквально прилипла к окну и поглаживала стекло кончиками пальцев, представляя, что стою рядом и провожу по головке самого любимого мужчины на планете.

- Я люблю тебя, Китенок! С днем рождения! Мама рядом и обязательно будет сильной. Извините, у вас не будет телефона? – обращаюсь к медсестре, которая терпеливо ожидает окончания нашего с Никиткой «свидания». – Хочу, чтобы у сына была фотография на память о его самом первом дне рождения.

Девушка торопливо достает телефон и передает мне, украдкой вытирая слезы.

- Не плачьте, все правда хорошо. Мы справимся, - со слабой улыбкой произношу, не зная успокаиваю тем самым себя или ее. Возвращаю медсестре телефон, предварительно отправив фото на свой номер. В дальнейшем эта нечеткая фотография через заляпанное мною же стекло станет самой любимой и засмотренной до дыр…

В палате  я не могла налюбоваться на фотографию сына, меня распирало от желания поделиться этой новостью хоть с кем-нибудь. С родителями не вариант – помня разницу во времени, у них сейчас ночь, дождусь утра и обрадую тем, что они стали дедом и бабушкой. На пару месяцев раньше, чем планировалось, но все-таки.

Неожиданно в голову приходят слова Джека. «Я хотел бы знать». Он прав. Марк – такой же отец, как и я – мать. И он имеет право знать, что сегодня стал папой самого замечательного малыша на свете. Вот только судьба не готовила меня к тому, что мы с Китенком окажемся ему не нужны…

Недолго думая, отправляю единственную фотографию малыша, подписав ее: «Поздравляю тебя, папа. Твой сын очень похож на тебя».

Ответ пришел мгновенно, словно мое сообщение ждали все эти месяцы.

«Мне вы не нужны. Не смей меня беспокоить. У меня своя семья, и я счастлив с женой».

Вот так сухо, словно и не было жарких ночей и признаний. Словно не было одних желаний на двоих. Словно не он звал меня замуж, устроив романтический ужин на берегу озера…Словно «нас»  никогда не было.

Я из тех людей, кто умеет ставить черту и точку. Здесь же я поставила жирный крест черным маркером. Потому что то, что я не нужна, я могу пережить, не маленькая девочка. Но когда не нужен собственный ребенок…Это за гранью.

Я буквально рву на себе трясущимися руками цепочку на шее и снимаю кольцо, что подарил мне Марк. Оно висело у меня на груди, как надежда. На то, что когда–нибудь, возможно, мы будем счастливы. Что когда-нибудь я созрею, чтобы забыть и простить измену… Но сейчас я аккуратно кладу его на тумбочке и благополучно забываю там при выписке, оставив вместе с ним все воспоминания о тех нескольких счастливых неделях…