– Откуда вы?

– Из Русского сектора.

После паузы рация прохрипела: «Хорошо, давайте встретимся перед постом, поговорим».

***

Наша колонна остановилась в двух километрах от поста. От пушки прикрылись холмиком. Конечно, она может по гаубичной траектории снаряд за холм забросить, но забросить мало – надо еще попасть.

Я пересел на другой броневик и на нем доехал ближе. Машину оставил в ста метрах, сам подошел почти к посту. Навстречу вышел высокий пожилой негр.

– Меня зовут Санта, я командир колонны.

– Майор Фернандес. Командир гарнизона Революционного фронта Анголы.

– Майор, мы просто следуем по дороге на север. К вашему Фронту у нас никаких претензий нет. Но если нам потребуется вас уничтожить, чтобы проехать, мы это сделаем, – потом добавил: – Хотелось бы без этого обойтись.

– Зачем вы едете на север?

– У нас там задание. Далеко. К вам оно отношения не имеет.

– В Калемие? – майор посмотрел с подозрением.

– Нет, дальше, – ответил я, сверившись по карте, где этот Калемие находится.

Майор после моего ответа расслабился и даже оживился.

– Вы возвращаетесь насовсем?

– В смысле?

– Когда-то ваша страна и Куба помогли моей родине. Потом власть захватили капиталисты, но мы помним, что вы спасли нас от рабства. Если вы возвращаетесь – мы могли бы стать союзниками.

– Хорошо, что из тех, кому помогли, хоть кто-то помнит…

Обсуждать политические союзы я был не готов. Я вообще не представлял, что это за группировка и чем она отличается от других. И зачем нам союз с ней – тоже не представлял.

– Я не могу сейчас обсуждать совместные действия. Для этого надо хотя бы понимать, чего вы хотите.

– Мы боремся за освобождение Анголы от западных капиталистов.

– А почему здесь? – удивился я.

Фернандес замялся.

– Для революционной борьбы нужно много оружия и денег. И люди тоже нужны. Мы контролируем всю территорию отсюда на восток до берега Танганьики, и вдоль его берега, вплоть до Калемие. Там у нас есть разработки золота. А на побережье живет много людей, многие парни идут в нашу армию. Здесь у нас передовой пост. Чуть восточнее – большой медный карьер, который нам принадлежит, а дальше по дороге – наши деревни.

Я удивился. Территория, которую контролировали революционеры, протянулась на три сотни километров. Небольшая страна. А наши разведчики даже не знали, чем они отличаются от обычных банд.

Хотя, чего сейчас ожидать от разведки? Пообщаться с живыми людьми они не могут, на спутниковых снимках не разберешь, кто там бегает с автоматами. Только анализ сообщений по связи, но вряд ли этот район привлекал много внимания.

– У вас, наверное, много людей?

– Нет, тут всего тысяча бойцов. Основные силы действуют в Анголе. Мы туда через Замбию ходим.

Я прикинул, что если пропускать революционеров через шоссе, которое проходит мимо нашей шахты, они смогут заметно сократить свои транспортные пути. Там узкий кусочек территории Конго глубоко вдается в Замбию. Его пересекает шоссе от Мокамбо на северо-восток, и мы это шоссе фактически контролируем. Если захотим стать союзниками – можно предложить более короткий проход. А если мы решим взять под себя всю Катангу – тогда вообще интересные варианты рисуются. Будда говорил – для контроля местности пехоты не хватает. Так вот она – пехота. А коммунисты они или кто – вопрос второй. Коммунистам тоже деньги нужны, они их только тратят на другие цели.

– Я хотел бы обсудить тему совместных действий, но позже. Сейчас нам нужно выполнить срочную работу.

– Конечно. Я расскажу о вас нашему руководству.

Мы обменялись контактами. Как оказалось, тут, несмотря на бедность в быту и устаревшее оружие, в каждой деревне был хоть один современный комм, а у военных – в каждом отряде.