– Слушай, если все еще можно как-то переиграть, я бы хотел пригласить тебя завтра на кофе, – сказал Саша.

– Я бы рада, но…

– Но мы завтра идем в тир, – ответил за нее Сан Саныч.

– Чего?! Какой еще тир? – нахмурился Саша.

– Твой папа пригласил меня пострелять из имитации настоящего оружия, а потом мы поедем бурить лунки под электрические столбы и на сырный фестиваль вечером.

– А ты уверена?

– Уверена! – Настя чмокнула Сан Саныча в щеку и без посторонней помощи залезла в кабину.

– Спасибо, сын, за совет, – протянул руку Сан Саныч. – Будут еще – ты давай, не стесняйся. Прислушаюсь.

– Хо-ро-шо, – обиженно протянул Саша, провожая взглядом отъезжающий ГАЗ, из которого донесся радостный девичий голос:

– А можно я поведу?

– Только когда в поле выедем!

– Ты не моя мама! Оставь нас с папой в покое! Уходи! – слышала каждая девушка, пожелавшая делить кров, хлеб и раскладной диван с Антоном.

Маленькая Агата злобно шипела, бросалась словами и дорогими плюшевыми зайцами, а иногда и тяжелым острым пластиком, стоило кандидатке на роль мачехи переступить порог их малометражной панельной крепости.

– Ты бы к психологу свою малолетнюю истеричку сводил, что ли. А то вырастет очередное «нечто» и будет кидаться на всех с пеной у рта, – зло произнесла последняя девушка Антона, когда Агата разбила о стену подаренную гостьей статуэтку голубя.

– Прости, ради бога прости. Я не думал, что она бросит… – Антон извинялся, сметая дрожащими руками голову и хвост голубя в совок. – Я же предупреждал, что она никак не может оправиться после смерти матери…

– Слушай, я тоже потеряла недавно собаку, но я же не ору как ненормальная и не бросаюсь вещами!

– Собаку? Ты сравниваешь потерю матери с собакой?!

– Я ее любила. Всё, отвалите, семейство фриков.

Шмыгнув носом, точно учуяв что-то мерзкое, девушка нервно повернула ключ до упора, затем в другую сторону. Справившись с замком, она так громко хлопнула дверью, что на четырех этажах разом зажглись лампочки, работающие от звука.

– Зайка, ну зачем ты так? Уже почти четыре года прошло, разве ты не понимаешь, что я не справляюсь один? – Антон присел на колени перед дочерью.

– Не бойся, я тебе помогу, а эта тетя тебе не нужна, она плохая. Все они плохие, – прошептала Агата и обняла отца за шею.

Каждый новый день Антон все глубже уходил в себя. Холодные октябрьские ветра теперь, казалось, продувают его круглый год. Пока однажды сердце мужчины не согрела Ева. Впрочем, согрела она не только сердце, но еще и ляжки, пролив на Антона половину своего кофе в метро. После этого она трижды наступила ему на ногу и вдобавок выстрелила зонтом в глаз. Правда, все это случилось уже после знакомства и тысячи тысяч извинений девушки.

– Так, на всякий случай. Мало ли, нос разобьешь или на покрашенное сядешь, – объясняла Ева, доставая уже вторую упаковку влажных салфеток, когда оттирала штаны Антону.

– И часто с вами подобное происходит?

– Периодически, – не задумываясь, ответила та.

После первого кофе в метро Антон решил пригласить Еву на второй, а после и на третий. Девушка с добрым сердцем оказалась ходячим магнитом, притягивающим всякие идиотские ситуации и маленькие несчастья: то ей зад дверями в автобусе прищемит, то соседская кошка исцарапает половину лица. А уж по штрафам за переход улицы в неположенном месте Ева была олимпийской чемпионкой.

На удивление, Ева не замечала всего этого. Такой сценарий жизни для нее был вполне естественным. А еще она совсем не умела обижаться и злиться. За это Антон в нее и втрескался по уши, как семиклассник. Лучшей мачехи для Агаты трудно было представить, пусть даже и такой «опасной».