Превозмогая страх, Богдана всё же высказалась:

– Да будет тебе известно, не всех девушек интересуют пиписьки олигархских внуков. Я слишком много работала, чтобы добиться того, что имею, и не собираюсь всё терять из-за твоей дури. Если бы мне предоставили выбор, я ни за что не согласилась бы на этот чертов контракт. Но твой дедушка умеет уговаривать – не зря он добился таких успехов в бизнесе.

Не дожидаясь ответа, Богдана развернулась и пошла к себе на второй этаж, стараясь не обращать внимания на веселящихся в холле незнакомых людей.

Зайдя к себе в комнату и прикрыв дверь, устало опустилась на кровать. Тело трясло мелкой дрожью: сказывалось нервное перенапряжение.

Возник вопрос: это разовая акция Андрея в качестве мести за утренние водные процедуры или такая «веселуха» будет происходить постоянно?

Богдане стало так жаль себя, просто до слёз. Ведь, как бы ни перегнула она утром палку, таких обидных слов в свой адрес не заслужила. Никогда у неё не было цели сесть на шею какому-нибудь богатому мужику. Богдана, несмотря на юность, давно поняла, что в этой жизни можно рассчитывать только на себя. И сейчас ей было так больно, что сдерживаться не осталось никаких сил. И самое грустное, что в мире нет ни одного человека, которому она могла бы просто излить душу, уткнуться в плечо и поплакать, пожаловаться и попросить поддержки.

Слёзы всё-таки потекли из глаз. Ну вот что теперь делать? Всё-таки собирать чемодан и убираться из этого дома? Ночью? Тогда уж имеет смысл дождаться утра.

Уже и не надеясь поспать, Богдана всё равно выключила свет, прилегла на кровать и укрылась одеялом. Слёзы всё текли и текли, уже подушка стала мокрой.

Внезапно шум стих – и это почему-то насторожило.

А ещё минут через десять в её комнату постучали, а потом, без разрешения, дверь открылась, и в темноте голосом Андрея прозвучал вопрос:

– Поговорим?

– Нужно было это сделать ещё в первый день, – проворчала Богдана, приподнимаясь с постели и включая ночную лампу. – Давай через пять минут на кухне.

Когда она, переодевшись в домашний костюм, спустилась вниз, никого из гостей уже не было. Да и особого бардака не наблюдалось – ну так, по мелочи, кое-где разбросаны вещи, но Богдана ожидала реального погрома после такой вечеринки. Решив не начинать снова разговор с ругани, молча проглотила претензию и прошла на кухню, где за столом уже устроился Андрей.

– Наверное, мне стоит попросить прощения, – начал он, когда Богдана села напротив. – Извини, перегнул палку. Просто вся эта ситуация с женитьбой настолько меня взбесила, ещё и ты со своими порядками… В общем, извини.

– Я тоже прошу прощения за утреннее происшествие, – вздохнула Богдана. – Мне очень сложно всё это принять… Я так не привыкла. Поверь, Виталий Иванович не оставил мне выбора. Хотя… я могла бы, конечно, оставить всё, чего добилась неимоверным трудом, уехать из Москвы и начать всё с нуля в каком-нибудь другом городе…

– Уж лучше не надо, – усмехнулся Андрей. – Дед тогда для меня чего-нибудь ещё придумает. Предлагаю поиграть по его правилам, но так, чтобы нас обоих это устраивало.

– Я только за, – кивнула Богдана. – Знакомство у нас не задалось, но ведь можно всё исправить, обговорить пожелания и сосуществовать вполне мирно.

– Давай начнем с твоей маниакальной любви к чистоте, раз уж этот момент у нас сразу вызвал скандал. Я и сам не люблю срач, но не делаю из стерильности культ. Уж как-нибудь буду поддерживать порядок, но до тебя мне далеко. И что будем с этим делать?

– Ну-у, – протянула Богдана, – достаточно будет хотя бы не ходить в уличной обуви по дому, не разбрасывать грязные носки и бельё, убирать посуду из раковины в моющую машину, протирать со столов…