А у рода моего отца, то есть у моего рода, как раз был один заброшенный замок… в ход пошло всё: шантаж, мольбы, уговоры, переговоры и даже тяжёлая артиллерия – мама.

Папа обозвал заразой, но где он и где мама?

В итоге замок нам отдали в качестве временного приюта. Папочка даже помог наладить защитный контур, благодаря которому нас было невозможно обнаружить.

Папа у меня вообще самый замечательный мужчина из всех, самый любимый и любящий, понимающий, прощающий, заботливый.

А ведьмочки… как-то так вышло, что по стране среди наших расползся слух о том, что ведьма Малика помогает тем, кому некуда идти. Я даже моргнуть не успела, а количество ведьм с пяти увеличилось до ста пяти и до сих пор продолжало расти. Причём защитный контур их каким-то образом всех пропускал.

А потом все эти решили блеснуть умом и очень оригинально отблагодарили меня «за заботу» – сделали Верховной ведьмой ковена Малики.

То есть во все времена существовали Чёрный ковен, Белый ковен и просто Ковен Ведьм, в которых принимали и лесных, и травниц, и бытовых ведьм.

А теперь появился и четвёртый – ковен Малики.

И как бы я ни ругалась, как бы ни пыталась доказывать всю глупость и неразумность их идеи, меня продолжали игнорировать и массово радовались тому, что все они – члены ковена Малики.

В конце концов я махнула на всё рукой и продолжила делать то, что до этого и делала – заботиться о тех, ответственность за кого взяла.

Потому что король охамел! В конец охамел!

И вот зря я про него вспомнила, потому что к стоящей на балконе и откровенно любующейся видом мне тихонько подошла Тиша и так, словно разглашала серьёзную тайну, прошептала:

– Говорят, какая-то ведьма ночью в постель короля пробралась.

Я промолчала, разглядывая летающих на мётлах ведьмочек.

– А ещё говорят, что она на драконе улетела. – А вот это прозвучало уже с намёком, после чего на меня о-очень выразительно посмотрели.

Промолчала вновь, не желая говорить об этом. Да и что я могла сказать?

– Короля из-за этого невеста бросила.

И я всё же сказала:

– Ой, – ничуть не виновато и с расползающимися в ехидной улыбке губами.

Понятия не имею, что я забыла в его спальне, но вот так ему и надо! Честное слово, так и надо! Сам виноват!

– Малика! – Прошипела Тиша, у которой не осталось никаких сомнений в личности ведьмы, к королю забравшейся.

Нервно оглянувшись и убедившись в том, что нас никто не подслушивает, ведьма сделала разделяющий нас шаг, придвинувшись ко мне вплотную, сжала моё предплечье и, старательно заглядывая в мои глаза, громким шепотом возмутилась:

– Зачем ты это сделала?

Без понятия. Но вслух, безразлично пожав плечами, просто сказала:

– Захотелось.

Репутация и все дела.

Тиша одёрнула руку, словно я могла через прикосновение заразить её чем-то противным и неизлечимым, отшатнулась назад и с шумом негодующе выдохнула.

– Ты вообще хоть иногда думаешь своей головой?

– Довольно часто, – я величественно кивнула, – полезное, кстати, занятие.

Но Тиша пропустила мой ответ мимо ушей и, вновь приблизившись, быстро зашептала:

– Его величество пообещал пятьсот тысяч золотых монет тому, кто принесёт ему твою голову!

И взгляд от ведьмочек я всё же оторвала, повернула голову, взглянула на не на шутку взволнованную женщину и скривилась:

– Так мало? Эльфийский правитель, между прочим, пообещал семьсот.

Я не хвасталась, но гордость за себя хорошую чувствовала очень отчётливо.

– А правитель демонов открыл охоту за твоей душой, если ты забыла. – Некоторые уже откровенно злятся.

Кто ещё может похвастаться такими заслугами в свои двадцать пять? Я точно войду в историю!