-Смотри, - ставит на стул два черных бумажных пакета, - чего передали то тебе. Помощник Михаила Фёдоровича молодец. Всегда только лучшее для хозяина выбирает.

-Как же он выбирает? - Отзываюсь скептически. - Если меня даже не видел.

Женщина смотрит на меня, как на ненормальную.

-Ты что? Не знаешь, что во всех камерах предварительного стоят камеры? Хорошо танцуешь…

Я чувствую, как меня заливает стыдливым жаром. Какой кошмар. Я же там и ем, и плачу и, простите, нужду справляю.

-Ну прекрати, - фыркает медсестра, видя мой шок. - Знаешь сколько человек пытается себе вред нанести, а начальству потом отвечать?

Действительно, можно было бы догадаться. Но ни один здоровый мозг на это не натаскан. Особенно мой, в котором одни туфли, платья и партитуры.

-Переоденься, - ободряюще кивает мне женщина. - Судя по пакетам, там что-то красивое.

И оказывается права! Из первого я достаю короткий кремовый свитерок на одно плечо из нежнейшего кашемира, черный топик с чашечками и кожаные штаны, а из другого - шикарные ботинки милитари. Ценники все оторваны, но магазин этого обувного бренда находится прямо напротив моей музыкальной школы в цоколе торгового центра. И я точно знаю цену ботинок - две моих зарплаты.

Если бы во мне не умер оптимист, то он бы непременно сказал про очень вдохновляющее начало. Но вместо оптимиста во мне говорит голос мамы, которая напоминает, что брать дорогие подарки от мужчины - это быть ему обязанной.

К черту! Я и так обязана. Куда уж больше?

Раз уж мне так хреново, то пусть хотя бы я буду одета в красивую одежду. В ней у меня точно больше шансов понравится мужчине.

Едва успеваю застегнуть ботинки, как дверь ванной распахивается.

Серафима Ивановна одобрительно оглядывает меня с ног до головы.

-Да, так сильно лучше. Пойдём, за тобой пришли.

Я делаю два глубоких вдоха-выдоха и делаю шаг за дверь.

***
Таисия

Мужчина в черном длинном пальто придирчиво осматривает меня со всех сторон и едва заметно кивает.

-Правила простые, - сообщает безэмоционально-ровным голосом, - исполнять все, что пожелает Михаил Фёдорович, много не болтать, о себе не говорить, пока не спросит. Забывать, все, что видела и слышала, когда покидаешь его апартаменты. О других мужчинах не вспоминать. И ещё… - делает многозначительную паузу. - Ты, наверное, хочешь его о чем-то попросить. Выйти отсюда хочешь?

Я молчу и только хлопаю глазами, не понимая, это риторический вопрос или надо отвечать.

-Выйти, спрашиваю, хочешь? - Повышает мужчина голос.

-Хочу… - сиплю.

-Скажешь свою просьбу только тогда, когда Михаил Фёдорович предложит. У тебя когда суд?

-В четверг.

-Хм… - морщится. - Три дня. Ладно.

Что там «ладно»? Хочется крикнуть мне, но я молчу и только вытираю мокрые ладошки о штаны, оставляя на коже разводы.

-Иди за мной, - велит мужчина.

Оглядываюсь на Серафиму Ивановну, перевожу взгляд на кушетку, где ещё до сих пор остались следы крови побитой заключённой и ускоряюсь вслед за мужчиной.

Я должна выйти из камеры этого авторитета сразу домой! И никак иначе!

После административного крыла мы поднимаемся на второй этаж по широкой каменной лестнице с литыми перилами и сразу же оказываемся перед большой железной дверью.

Мой сопровождающий прикладывает к ней магнитный ключ. Замок щелкает. За дверью нас встречают двое мужчин, одетых в форму конвоя. Но я чувствую, что это не местные работники. Уж слишком они уверенные, огромные, плечистые и вызывают настоящий физический страх, а не привычное омерзение.

-Не спит? - Небрежно снимает пальто помощник авторитета и бросает его мужикам на стол.