– У меня есть отличное вино.

Округляю глаза. Так-то я не планировал выпивать с матерью.

– Ну, давай вино.

Наливаю нам по чуть-чуть. Мама вопросительно приподнимает брови.

– У меня завтра тренировка.

– Разве ты не завязал со спортом?

– Тренировку я буду проводить у детей, как тренер. Помнишь, я как-то упоминал, что это возможно.

– Да. Но я все же надеялась, что ты выберешь другой путь. С твоими-то мозгами!

– Мам, мне тридцать пять. Я не стану министром, как папа, или дипломатом, как Роман. И не защищу, как ты, диссертацию…

– Я и не прошу этого! Хотя, если бы ты захотел, защитил бы что угодно.

Вроде бы да. Не просит. Но я не могу отделаться от мысли, что с момента, когда я предпочел спортивную карьеру всем другим, стал в семье паршивой овцой. А впрочем, я ей был всегда, с самого рождения. Ну, или момента, когда мне поставили диагноз СДВГ, и все начали удивляться, как у таких идеальных родителей мог уродиться настолько проблемный ребенок. Собственно, в спорт меня отдали исключительно по рекомендации врачей. Изматывающие тренировки не оставляли мне сил чудить.

– Это не мое.

– А что твое? До конца дней ходить в спортивном костюме и со свистком во рту? Сережа!

Может быть. Я не знаю! Да, мне тридцать пять, а я до сих пор ума не приложу, кем хочу стать, когда вырасту. То есть раньше у меня была цель стать чемпионом. О том, что век спортсмена недолог, я не задумывался. И теперь, когда у меня есть все, о чем только можно мечтать: титулы, имя, деньги, уважение и внимание, я не знаю, к чему мне еще стремиться.

– Я могу многое дать нашим ребятам.

– Это может быть довольно проблематично, особенно учитывая тот факт, что тебе до сих пор сложно усидеть на одном месте.

Мама у меня особенно не расшаркивается. Рубит правду-матку как есть. Сколько я себя помню, она всегда такая – строгая. Наверное, благодаря такому ее воспитанию я и стал человеком. Без строгости, четких правил и абсолютной нетерпимости к их нарушению это было бы невозможно, но теперь-то на хрена это все? Может, мне нужен аванс! Просто чтобы кто-то в меня поверил. Я вчера сидел на тренировке и представлял себя на месте Таира. Прикидывал, где бы с ним согласился, а где бы сделал по-своему. Пару раз даже дергался, чтобы вмешаться, а потом приклеивался к лавке из страха, что влезу и сольюсь, оправдав ожидания родни.

– И все-таки я попытаюсь. – Отправляю в рот остатки вина.

– Хм… Ну, если ты серьезно решил попробовать, возможно, тебе стоит прислушаться к отцу.

– Нет-нет! – выставляю перед собой ладони. – Я не буду баллотироваться. Это не мое.

– Тебе нужно конвертировать свою популярность во что-то стоящее! А не пользоваться ей лишь для того, чтобы снять очередную блядь.

Закатываю глаза. Мать всегда невысокого мнения о моих женщинах. И стоит признать, что у нее для этого есть все основания. Блядью была даже моя жена.

– Мам, я не вижу себя в политике. Я прямой, как рельса, такие там не выживают. Да и заскучаю я, сидя в кабинете.

– Возьмись за то направление, которое тебя вдохновляет. Спорт.

– Я и берусь. Разве нет?

– Слишком мелко берешь, Сереж. Только представь, сколько бы ты мог сделать, работая в правительстве.

– В правительстве ни черта не делают. Только пилят бабло.

– Ты можешь это изменить.

– Ага. Я похож на идиота?

– Да! – кивает мать, улыбкой смягчая следующие за этим слова: – Только идиот может отказаться от тех возможностей, что тебе предоставляет жизнь.

– Злая ты. Уйду я от тебя, – хмурюсь.

– Ну и иди, взрослый уже мальчик. – Мама ласково ерошит мне волосы. – Только не забудь, что у папы юбилей. Мы ожидаем, что ты непременно будешь.